— Я к нему не пойду.
— Как знаете. — Разговор пошел об другом: каков нынче ректор. Потом оба священника и приставшие трое диаконов пожелали послушать проповедь молодого проповедника.
В углу, налево, один дьячок схватил за нос пономаря; пономарь вскричал и в свою очередь ударил дьячка под микитки, что вызвало всеобщий смех. В другом углу, направо, один подрясниковый уснул на диване.
— Братцы, смотрите!
— Ах, он, пес!
Все хохочут.
— Наденьте на него бумажный колпак.
Один причетник подошел к спящему и привязал к волосам его свою косоплетку, а к ней бросовый конверт.
— Нехорошо. Лучше разбудить, — советует половина глазеющих на спящего.
— Что он, пьян?
— Лунатик, должно быть…
— В беспечности пребывает…
Один разудалый дьячок потащил со спящего сапоги, тот проснулся. Его стали стыдить. В одном месте идут одолжения.
— Павел Гаврилович! одолжи рублик.
— У самого мало…
— Одолжи… как приду домой — отдам.
— Олонись я тоже дал так-то, да каналья, Патрушев, надул.
— Вот те Христос, отдам.
Павел Гаврилович дает рублик. Какой-то священник одолжил другому священнику пять рублей.
Егор Иваныч ушел домой, ни с кем не простившись. Троицкий сказал, что его все еще не уволили и он ходил даже к владыке, но до владыки его не допустили.
Хозяйка предлагала Егору Иванычу свои услуги найти невесту в городе, но Егор Иваныч отложил вопрос о женитьбе до завтрашнего дня.
На другой день ректор сказал ему:
— Очень плохо составлено твое слово… Удивляюсь, почему вы болванами выходите?.. Ну как можно сказать такую проповедь? Никакого смысла нет.
— Я, ваше высокопреподобие, очень торопился.
— У вас вечно отговорки… Ну какой ты священник, когда и таких пустяков не в состоянии составить?
— Мне, ваше высокопреподобие, времени не было вовсе. Мешали Троицкий и прочие исключающиеся.
— Этому я верю. Поэтому я поправил. Возьми. — Ректор подал рукопись. — Сегодня у нас пятница, завтра принеси мне переписанную тетрадку, да смотри — на почтовой бумаге напиши.
— Очень хорошо-с.
— Ступай.
Егор Иваныч переступает с ноги на ногу.
— Чего еще тебе нужно?
— Ваше высокопреподобие, осмелюсь вас еще попросить насчет…
— Ну, говори. Денег, что ли, надо? Все издержал, что ли?..
— Нет, ваше высокопреподобие.
— Так что же?
— Не можете ли вы помочь мне насчет невесты.
— Это не мое дело. Мое дело выучить вас; а что касается до места, то я из любви христианской помог тебе.
Егору Иванычу ничего больше не оставалось делать, как только подойти под ректорское благословение и уйти домой.
Архиерей принимал с десяти до двенадцати часов. Приемная его — небольшая комната с двумя круглыми столами, мягким диваном и двумя стульями. Стены разрисованы. Духовные лица сначала толкутся на лестнице. На лице каждого и в голосе заметны испуг и робость.
Каждый трезвый, а кто с похмелья, тот жует ладан или корку от лимона.
— Вы зачем? — спрашивает один робко другого.
— Перепрашиваюсь.
— В первый раз?
— Нет, уж в третий. А вы?
— Тоже перепрашиваюсь. В прошлый раз хотел перевести, да на это место пятеро подали.
В приемную впускают келейные за десять копеек каждого. Деньги эти идут в их пользу.
В приемной все стоят чинно. Говорят шепотом, на ушко, прикрыв рот правой или левой рукой. Братство тут славное. Все ждут владыку, у всех мысли одни и те же, всякий боится позабыть заученные им слова, какие он должен сказать. Один шепчет: «Ваше высокопреосвященство, по крайней бедности, позвольте перевестись». У одного дьячка так на ногтях написано чернилами, что говорить. Большая половина читают в двадцатый раз свои прошения, складывают их, вытирают бумагу, что-то шепчут про себя и постоянно вытирают платками свои щеки и лбы…
Егор Иваныч тут же стоит. Он надел сюртук Троицкого, который был поновее, белую манишку и белый галстук. В руке у него проповедь, на боку которой написано ректором: читал и одобряю, ректор архимандрит такой-то. Большая часть трущихся в приемной знают, что Попову назначено место и что в руке у него проповедь. Все завидуют.
Наконец вышел владыка. Все подошли под благословение. Начались просьбы.
— Кто ты такой?
— Дьякон Крестовоздвиженского села, Иоанн Лепосимов.
— Об чем просишь?
Тот робко объясняет.
— Подай прошение.
Очередь дошла до Егора Иваныча, на которого владыка с самого начала взглядывал.
— Ты кто такой?
— Кончивший курс семинарии, диаконский сын, Егор Попов.