Он сам, сам приближался к ней, растворяя миллиметры в кислоте под названием желание, а она тянулась навстречу, и это было так ощутимо, так заметно в эту бесконечную секунду, что отсутствие контакта причиняло боль. Мысли отключились, а самоконтроль валялся где-то в самой дальней части рассудка, потому что в нем просто не было надобности, ведь таким эмоциям просто нет нормального объяснения.
Но потом чары разрушились, и Крис никак не мог понять: это спасение или бесконечная утрата кричит внутри. Как в тумане он видел разгневанное лицо Элизы и равнодушное выражение отца, лишь краем глаза он заметил, как отпрыгнула Ева и как шумно вздымалась ее грудь. Она бросил на парня взгляд украдкой, но Шистад уже сидел, натянув гримасу бесконечной скуки и безразличия. А в голове пульсировало одно: «Ты потерял контроль! Ты потерял контроль!» Это было неожиданно. Неожиданно и ужасно. Ощущение, окатывающее ледяной водой в мороз минус тридцать. Поджилки свело, и все что мог брюнет – сидеть и делать вид, что ему абсолютно, совершенно похер. И по лицу Евы он понял, что маска равнодушия удалась. Но внутри все клокотало, билось о грудную клетку, пытаясь вырваться наружу, а Крис даже не осознавал, как это называется. Слово желание не подходило, потому что он знал, каково это – хотеть кого-то. Да, это было желание, в какой-то мере это была похоть, но странная, вперемешку с чем-то, какой-то неизвестный коктейль, имя которому он не понимал и не хотел понимать. Шистад лишь знал, что потерял контроль, будто наркотики снова ударили в голову, но в этот раз это был орган посущественнее. Это было сердце.
========== о необдуманных желаниях. ==========
Комментарий к о необдуманных желаниях.
Опять-таки кусочек к моему макси. Ссылочку прикрепляю.
https://ficbook.net/readfic/6589176
Тем, кто ждет продолжения: извиняюсь, загонялась с этими экзаменами и поступлениями, поэтому держите вам такую вкуснятину. Скоро глава.
Всем приятного чтения)))
Крис с абсолютной точностью мог сказать, что причиной всему является алкоголь и легкая доза наркотиков, которую он успел принять еще там – в кафе. Отчего-то стало совершенно невыносимо сидеть и смотреть на нее: хотелось дотронуться, сказать что-то эдакое и вызвать тот самый огонь в глазах. Наверное, в большей степени это глупость. И ломка. Он снова встал на эту дорожку и теперь катится по ней со скоростью света, ведь теперь остановиться кажется невозможным. Крис уже не помнил, почему все-таки снова решился на это. Снова решился на потерю контроля, на полное безрассудство. Но где-то в глубине своей прокуренной и пропитой души он знал, что теперь это был не просто секундный кайф, это было позволение. Наркотики позволяли ему делать то, что он не мог сделать ни в трезвом уме, ни на пьяную голову. Только наркотики позволяли касаться ее так. Но эта истина была скрыта за толстыми железными дверьми, где-то там, куда никто и никогда не мог пробраться, даже сам Шистад.
Самым обидным сейчас было то, что он хотел проснуться и увидеть ее. Рядом. Не такую пьяную и двигающуюся, словно сумасшедшая. Он хотел ее увидеть мирно посапывающей рядом с нахмуренными глазами и приоткрытыми губами. Крис хотел увидеть ее такой, будучи свободным от всех веществ, которые успел вчера принять. Хотел коснуться ее так – просто и естественно, без внутренних запретов и стоп-знаков.
Возможно, потом пришлось бы огрызаться и шутить, игнорировать. Но сейчас он бы отдал что угодно, лишь бы узнать, как она выглядит, когда спит. Может, с утра она раздраженная и совершенно уставшая, может, милая и сонная, может, злая и недовольная, может потерянная и мягкая. Ему было интересно узнать это. И не обнаружив ее рядом, Крис проклял целый свет – слишком рано наставшее утро, слишком холодную кровать без нее, себя и саму Еву. Потому что она ушла и ничего не сказала. Хотя что тут можно было сказать? Вообще вариантов было много: «Классно провели время» - хотя это было бы глупо, - «это была ошибка» - обидно, но скорее всего правда, - «может повторим?» - смешно и абсурдно, - «ты во всем виноват» - а это уже неправда, потому что виноваты оба, - «давай забудем об этом» - неприятно и больно. Скорее всего она бы разозлилась и кричала, как ненормальная. Прямо как вчера.
Но ее не было, и теперь он был раздражен этим фактом. Потому что Ева ушла тихо и не издала даже звука. Если бы Крис только услышал копошение рядом, то тут же проснулся и… И что дальше? Наверное, даже хорошо, что она ушла, не оставив следов.
Хотя ее отпечатки были повсюду. В первую очередь, запах. Простынь, подушки – все пропахло ею. Этот аромат, наверное, въелся в его легкие и прикосновениями остался в волосах. А еще были эти отметены. На груди, ключице и прессе. Они были маленькими, но яркими и сочными, и, трогая эти красные кружочки, Крис будто автоматически возвращался во вчерашнюю ночь, его тело тут же обжигало огнем, а в паху пульсировало. Это было ненормально даже для него.
Крис стоял перед зеркалом и пялился на обнаженный торс, отпечатывая в памяти эти следы поцелуев, вчерашней страсти и, видимо, самой большой ошибки. Теперь все усложнилось настолько, что в голове мысли путались и, словно рой пчел, сталкивались друг о друга. Вот так просто – а точнее невероятно сложно – Ева то ли испортила ему жизнь, то ли вдохнула в него что-то, что ускоряло сердцебиение и заставляло кровь с бешеной скоростью гонять по кругу. Кожа все еще чувствовала ее горячие пальцы и влажные губы, руки еще помнили мягкость ее волос, перед глазами стояло ее лицо – сумасшедшее и прекрасное, в ушах звучало это нежное «ах», граничащее с безумием. И у него опять стоял.
Крис провел ладонью по лицу, пытаясь согнать наваждение, а потом заметил то, что не видел раньше. Все-таки она не ушла бесследно, и теперь Шистад был уверен, что все это ему не привиделось. Ее телефон. Валяется где-то в углу черной коробочкой. И Крис снова ощутил это. Контроль над ситуацией.
========== о влюбленности и любви. ==========
Крис смотрел на неё несколько долгих минут, и в голове крутилась, словно заезженная пластинка, всего одна мысль: «Зачем влюбляться, если невозможно любить?»
Шистад рассматривал её бледное лицо и пятнышки веснушек, в лунном цвете казавшихся темными точками. Черные ресницы подрагивали во сне – ей снилось, наверное, что-то приятное. Розовые губы мягко приоткрылись, и Шистад видел краюшек белых зубов. Он рассматривал её с поразительной внимательностью, пытаясь запомнить её запах – сладкий аромат фиалок, - запомнить её вкус – леденящая мятная жвачка, - запомнить её рядом с собой. Потому что это больше никогда не повторится. Хотелось верить этому и не верить одновременно. Крис знал: всё, что происходит между ними, именуется одним горьким словом «ошибка». Эти простые буквы не раз слетали с её языка, когда Шистад оказывался в опасной близости, и где-то в глубине души – её остатков – парень знал, что Ева права. Права в каждом остром слове и ненавистном взгляде, права в попытке быть дальше, права в мыслях о том, что этому нельзя происходить. Она была абсолютно точно права, но на деле всё же сдалась. И теперь Крис проклинал – её и себя – за эту слабость. Сейчас было трудно вспомнить, кто кого поцеловал, тогда это казалось неважным, а сейчас с надрывом, хриплым, срывающимся, громким голосом хотелось рычать, что это Ева чертова Мун первая прикоснулась губами к губам и сорвала крышу лишь этим легким движением. Хотелось кричать и обвинять её.
Но Шистад молчал. И сам не знал, почему не растрясет её, чтобы вывалить обвинения или попросту насмехаться над всеми её «нельзя». Но он молчал и смотрел. На кончиках пальцев появился зуд – так хотелось дотронуться до её приоткрытых губ и снова ощутить привкус мяты на языке.