***
Эмир, к своему неудовольствию, почувствовала страх, когда ее мучитель властным голосом приказал ей идти наверх. Она понимала шестым чувством, что Кахир на беседу не настроен от слова «совсем». В его карих глазах плескалось потаенное желание обладать женщиной: Эмир это видела и осознавала.
…Он толкнул дверь комнаты, в которой девушка еще не была, и зашел туда, даже не зажигая лампу или свечи.
— Проходи, — приказал Кахир враждебным тоном. Так, будто бы девушка — его враг
Эмир вся сжалась. Ей вдруг стало невыносимо холодно, но она выполнила требование своего мучителя, хоть ее и сковал страх.
«Моя жизнь теперь зависит от него, — повторяла как мантру слова Эмир. — Это лучше, чем ходить по кругу и быть живым инкубатором».
Девушка плохо ориентировалась во тьме, поэтому Кахир положил свои широкие ладони на ее худые плечи, хорошо направляя тем самым пленницу.
Кахир резко перехватил ее тонкие руки на запястьях и толкнул к стене. Эмир от неожиданности ухнула, и ее тут же прижали к поверхности, не давая шанса освободиться.
Руки вздернули вверх, и холодный металл обвил запястья оборотницы.
«Наручники», — с ужасом подумала Эмир и задергалась.
Кахир одним быстрым движением сдернул с нее штаны и задрал свитер до груди. Ему нравилась незащищенность его партнерши, ее беспомощность и понимание того, что ей не выбраться из мертвой хватки насильника.
Кахир быстро уткнулся своим хозяйством в малые губки пленницы. Эмир замерла и, кажется, перестала дышать.
— Не кричи, — прошептал Бета на ушко оборотницы и плавно зашел в ее влагалище.
Эмир закусила губу изнутри. Проникновение инородного тела в ее лоно не приносило удовольствия или хотя бы просто приятных ощущений.
Кахир подхватил ее за бедра, приподнимая над полом, и шире развел ноги, устраиваясь между ними. Эмир щекой вперлась в стену, сжалась вся, зажмурила глаза. А ее мучитель снова задвигался, постепенно ускоряясь. Толчки были болезненными, глубокими, вызывающие лишь дискомофрт.
Эмир молча сцепила зубы и стала ждать, пока ее насильник не кончит.
Пару рывков, рычание — и член выскользнул из лона оборотницы. Эмир обессилено повисла на цепи. Руки затекли, внизу всё саднило, горло отчего-то драло, и к тому же разболелась голова. А Кахир глубоко дышал, оглаживая живот, бока и бедра своей пленницы. «Неужели снова возьмет?» — обреченно подумала Эмир.
Но нет. Кахир постоял так еще немного, потянулся к холодному металлу и снял с него оборотницу. И если бы не его сильные руки, то Эмир, покачнувшись, упала бы.
Бета почти заботливо поправил на застывшей изваянием девушке свитер и брюки. А после, ругаясь, приобнял за плечи и направился к выходу.
«И как он только в темноте видит?» — отстраненно подумала девушка. Она снова шмыгнула носом, и ей неожиданно стало холодно в этом чужом ей доме. Температура что ли поднялась?
Эмир почувствовала, как чуть сжалась на ее плече рука Кахира. Он повел девушку не в ту самую каморку, а в другую, большую комнату. В свою спальню.
Бета, чертыхаясь, сорвал со своей пленницы свитер. Эмир обняла себя руками, желая прикрыть полунагое тело от жадного взгляда. Неужели после той темной комнаты ему мало?
— Снимай остальную одежду, — коротко приказал Кахир и вышел из комнаты, и Эмир, наконец, смогла осмотреться.
Высокая одиночная, но, тем не менее, широкая кровать, темные шторы, два шкафа, в одном из которых за стеклом лежали стопки папок и документов, стол, два стула и кресло в углу. А еще большая штука в стене, которой Эмир не могла дать определение: никогда просто не видела. Но там лежали дрова и угли. А еще оттуда веяло теплом и пахло пожаром.
— Я, кажется, просил тебя кое-что сделать, — вкрадчиво прошептал ее мучитель, замерев в дверях. Эмир покрылась мурашками и медленно, унижаясь, стянула при нём с себя штаны и трусики. — Лови.
Эмир поймала какой-то белый балахон. Или даже «летнее» пальто? Видимо, удивление девушки было настолько ощутимым, что Кахир решил ей помочь.
Завернув пленницу в странное одеяние, он велел лечь ей на кровать и укрыться пледами. Эмир, у которой страх отступил на второй план, а на первый пришла сонливость, согласно угукнула и залезла на «хозяйскую» кровать. Ее мысли теперь занимали предположения о том, кем является Карл. Все-таки напрямую спрашивать о принадлежности к роду, виду или даже расе неприлично, а девушку гложило любопытство.
А сам Кахир отправился на кухню делать ромашковый чай с медом для простудившейся девушки.