— Он сам мне названивает, говорит дело сделано, надо бы с ним рассчитаться.
— Рассчитаемся, — Дадон понизил голос, — найди его. Ну и…. Словом, он нам больше не нужен. Убьём сразу двух зайцев. И ему платить не надо, и дорогу к нам перекроем.
— А кто мочить будет, — напрягся Шалый.
— Ты и замочишь. Он же только с тобой дело имел. К тебе в случае чего и приведёт.
Шалому возразить было нечего. Хоть он и занимался только коммерсантами, и к мокрым делам старался не приближаться, спорить с Дадоном не было смысла. Сам вляпался.
— Ладно, — Шалый отпил глоток пива, — есть у меня нормальные пацаны. Затопчут и в озеро с камнем на шее.
— Это уж как хочешь. Но посредник должен быть убран, как можно скорее.
— Может сначала надо вытрясти из него, кому он деньги носил? Может, стрелок нам ещё и понадобится? — Шалый из последних сил старался отмотаться от мокрого дела.
— Носил-то он не самому стрелку, а его подельнику, или такому же посреднику, но со стороны стрелка, — Дадон задумался. В его голове быстро зародилась комбинация, которая обещала принести неплохие деньги. Вернее, сохранить их.
— Слушай, Шалый. Ты прав насчёт посредника. Ты его сразу не мочи. Найди подходящее тихое место, и там вытряси из него всё, что он знает про того, второго, которому он деньги передавал. Не самому же снайперу он деньги носил. Когда клиент созреет, позови меня. Я сам задам ему пару вопросов. А уж потом и в озеро.
Что задумал Дадон, остальные так и не поняли. Но, исходя из опыта, они давно усвоили, что Сергей Иванович ничего зря не делает.
— Ну что, пацаны? — Дадон поднялся из-за стола, — сыграем по сотке?
— Два на два? — спросил Герыч, — тогда я с Шалым.
Они заказали ещё по кружке пива и направились к бильярдному столу.
ГЛАВА 8
Валентин Петрович Седов не спал всю ночь с субботы на воскресенье. Его помощники занимались организацией похорон, договаривались о месте на кладбище, заказывали памятник. Можно было не беспокоиться, что всё будет организовано по высшему разряду. Валентин Петрович не пожелал, чтобы тело сына привозили в его квартиру. Это бы означало, что двое суток в квартире будет проходной двор из желающих выразить соболезнование. Он понимал, что все эти люди придут не прощаться с его сыном, а только за тем, чтобы помозолить глаза ему, богатому и властному Валентину Петровичу Седову. Поэтому хватит им и десяти минут около подъезда.
Седов бесцельно ходил по комнате. От усталости ныла спина, от бессонницы стучало в висках. Он налил себе в фужер изрядную порцию коньяка и залпом выпил. В желудке сразу же зажгло. Валентин Петрович вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего завтрака.
— Что это я расклеился? — сказал сам себе Валентин Петрович, — нет, так нельзя. Так недолго и самому «в ящик сыграть». А я ещё не со всеми рассчитался.
Он решительно поднялся из-за стола и, раскрыв дверь комнаты, крикнул:
— Катя! Иди сюда!
Через несколько секунд его секретарь, миловидная девушка лет двадцати, зашла в комнату:
— Доброе утро, Валентин Петрович. Я вас слушаю.
Она держала в руках блокнот и ручку и приготовилась записывать. Седов замахал руками:
— Нет, не надо ничего писать. Найди мне Иванова. Пусть зайдёт ко мне.
— Он в Испании, в отпуске.
— В какой ещё, к чёртовой матери, Испании? Кто ему отпуск давал?
— Вы, Валентин Петрович. Я сейчас попробую с ним соединиться, правда, там ещё раннее утро. Три часа разницы.
— Звони немедленно, и сразу дай мне трубку.
Девушка вышла из комнаты. Она работала домашним секретарём Валентина Петровича, в офисе у него была более опытная секретарша. Седов подумал, что надо, наверное, вызвать из офиса опытную. Сейчас, после убийства сына, под рукой должны быть только профессионалы. Катя была принята на работу вовсе не из-за деловых качеств, а скорее для украшения интерьера.
— Что она до Испании, что ли не дозвонится? — подумал Седов про заходившую девушку, — не всё же ей кофе разносить и бедрами вилять?
Он ещё не успел устать от нетерпения, как послышался стук в дверь комнаты и, вошедшая девушка, передала ему трубку телефона:
— Иванов, — сказала она и вышла из комнаты.
Валентин Петрович присел на диван:
— Иванов? Это я.
— Здравствуй, Валентин Петрович.
— Собирай вещи и первым же самолётом возвращайся. У нас тут проблемы нарисовались.
— Я уже в курсе.
— Тогда почему ты ещё там, в этой чёртовой Испании? И кто тебе сообщил?
— Телевизор смотрю. Я уже здесь.
— Где здесь? — не понял Седов.
— Выгляните в окно, Валентин Петрович. Я сейчас осмотрю место убийства и поднимусь.
Седов подошёл к окну и увидел внизу чёрный БМВ Иванова. Сам Иванов стоял на месте убийства и слушал рассказ Сашки, начальника охраны. Сашка отчаянно жестикулировал, что-то объясняя Иванову.
— Сашка себя выгораживает, — подумал Седов, — мол, я и мои люди тут не причём. Ничего, Иванов разберётся, кто при чём, а кто нет.
Валентин Петрович успокоено вздохнул. Он вдруг понял, кого ему не хватало со времени убийства. Ему не хватало Иванова, который всё знает и всё умеет, который может решить любую проблему.
— Я даже и не вспомнил о нём, а он уже здесь. И приехал не с соседней улицы, а вон откуда. Были бы у меня все такие, как Иванов, не посмел этот ублюдок сына застрелить. А может это и не он?
Иванов тихо зашёл в комнату патрона. Как всегда безукоризненно одетый в строгий чёрный костюм, белую рубашку и галстук. Лицо этого, чуть выше среднего роста, сухощавого человека никогда ничего не выражало. Трудно было по внешнему виду определить его возраст. Можно только было с уверенностью сказать, что Иванов не был молодым, но и пожилым его считать тоже было нельзя.
Валентин Петрович пожал ему руку и пригласил садиться на диван.
— Ну, что скажешь? — Валентин Петрович налил себе и гостю коньяк.
— Сашка мне всё рассказал, в выгодном ему свете, конечно. Судя по тому, что возле дома напротив стоит ментовская машина с номерами из уголовного розыска, то стреляли, видимо, оттуда. Хотя это и далековато. Через пару часов я всё уточню.
— Это всё?
— Я прямо из аэропорта, только вот машину успел взять. Пока ещё рано делать выводы. Думаешь, Дадон?
— Ну не из городской же администрации? Или ты, может быть, думаешь, что фабрикант Быстров, или владелец сети супермаркетов Ильяшевич решили меня вот таким образом напугать?
— Я разберусь. Ты, Валентин Петрович, занимайся похоронами, а я по своим каналам всё выясню. Узнаю, что в ментовке, на тело погляжу, с братвой побеседую. Через два дня у вас будет исчерпывающая картина: с адресами, фамилиями, явками. А дальше вам решать, кого и как наказывать.
Иванов поднялся с дивана, так и не притронувшись к бокалу с коньяком. Седов вопросительно на него посмотрел.
— Мне ещё рулить. При сложившихся обстоятельствах лучше не рисковать.
— Ты думаешь, что всё так серьёзно?
— Я не исключаю никаких вариантов. И если на нас наехали менты, а ещё хуже конторские, лучше им не давать повода.
— Тебе видней, — сказал на прощанье Валентин Петрович, а про себя подумал:
— Чего бы я без Иванова делал? Никому верить нельзя, а ему я верю.
Иванов вышел из дома Седова и поехал в кафе-бильярдную «Дуплет». Когда он зашёл в зал, партия за одним из столов была в разгаре. Четверо игроков, целиком поглощённые игрой, на вошедшего даже не посмотрели. В одном из них Иванов узнал Дадона. Никогда они раньше не пересекались, но фотографии Сергея Ивановича Иванов видел не раз. Иванов достал из кобуры пистолет и, передвигаясь к игровому столу, медленно накручивал на ствол глушитель. Наконец, на него обратили внимание.
— Эй, мужик, ты чего творишь? — закричал Шалый. Все игроки тотчас подняли головы и застыли в оцепенении. Оружия у них не было. А бильярдный кий не слишком хорошая замена пистолету. Бежать тоже некуда. Как назло, бильярдный стол, за которым шла игра, стоял посредине зала. Куда не кинься, пуля догонит.