Лай медленно обходил чудовищную голову волка, размышляя — почему племя хорко поклоняется волкам, а не богам. Это было настолько странно, что юноша ощутил даже некоторое негодование. Как же получилось, что боги не видят такого страшного оскорбления? Почему терпят явное пренебрежение? Может он, Лай, попал сюда не случайно? Может, боги привели его сюда для того, чтобы просветить диких людей?
Голова волка и земля под ней были пропитаны не одним слоем крови. Мерное жужжание насекомых, облаком кружащихся над этим местом, раздражало, как боль в зубе. Маг поморщился. Сколько крови хорко пролили только затем, чтобы задобрить своих несуществующих богов-волков! Он с презрением оглядел селение. Туземцы старались держаться подальше от локки-отступника, женщины тычками загоняли непослушных детей обратно в пещеры. Куда бы Лай не бросил взгляд, везде царила грязь, насекомые, засохшая кровь.
Странный человек с маской в виде волчьей головы, урча, прохаживался вокруг жертвенного круга, стараясь находиться между Лаем и остальными туземцами так, словно бы пытался защитить их, оградить от колдуна… Или колдуна от людей своего племени. Лай припомнил рассказы Коты о том, что местные не гнушаются перекусить путешественниками.
Кота… Лай нежно улыбнулся, вспомнив о девушке. Нежная, страстная. Как же он заблуждался, думая, что та — высокомерна и недолюбливает его. Все это оказалось лишь маской… вроде той, что носит на себе жрец хорко. Но она опала вместе с одеждой, распахнув Лаю двери в другой мир. Мир, полный ярких красок, новых ощущений и вихря чувств. Мир любви. Еще совсем недавно он нежно поглаживал мерно вздымающиеся плечики спящей возлюбленной. И сам не верил в то, что происходило с ним. В своих мечтах он часто прикасался к белой коже, заботливо поправлял длинные черные пряди. И, замечтавшись, проваливал очередное задание Уоза, за что смиренно нес наказание.
Все оказалось совсем не так, как он себе представлял. И дело вовсе не в отсутствии длинных кос у девушки и не в чистоте кожи. В его сердце жил образ. Далекая, недоступная, совершенная красота. Словно прозрачная льдинка с вершины горы Колхи, сверкающая на ярком полуденном солнце. И такая же холодная и неприступная. Опасная…
Кота же излучала мягкую женственность, окружала его обволакивающей податливостью, грела душу страстным взглядом. Оставив в ущелье змей всю воинственность и колючесть, она выглядела беззащитной и слабой. При всей физической силе, Кота открыла ему свою слабость, отдавшись не только телом, но и душой, сердцем. Никогда он не ощущал ничего подобного.
В замке харца на его ложе пребывало немало женщин. И каждая старалась скрыть от него что-то, считая это нечто очень важным. Возможно, что так они ощущали себя защищенными. Им казалось, что они представляют для него загадку, не открываясь до конца, отдаваясь лишь телом. Но Лай всегда видел интриганок насквозь. Меняя маски, они оставались собой, не слишком отличаясь от своей роли. И вся тайна была иллюзией, несуществующим украшением.
Кота же всегда казалась настоящей. И непосредственная девушка на берегу Ори, и непримиримый воин в тайной комнате замка, и страстная любовница в пещере племени хорко… Каждый раз Лай испытывал шок. И одновременно восхищение. Только он начинал думать, что узнал ее, как девушка кардинально менялась. И он не мог до конца быть уверенным, что те, предыдущие, впечатления были лишь масками. Или маской было поведение Коты сегодня? Но нет, каждый раз она так убедительна.
Самое удивительно, что рядом с ней он и себя ощущал всегда по-разному. Неуклюжим и стеснительным на берегу Ори. Скрытным и недоверчивым при встрече с воинами стаи. Смиренным и послушным — в ущелье каменных змей. А тот, который пылал страстью в темной пещере, совсем потерял голову от любви. Сейчас он был растерян. До этого момента непоколебимым было одно — Кота была выше. Не в прямом смысле, а просто мудрее, сильнее, опытнее…
Сегодня вместе со своей любовью она подарила ему возможность быть ведущим. Он ощущал это каждой клеточкой тела. И вдруг испытал страх, поскольку понял — насколько огромная ответственность теперь лежит на нем. Этот щедрый дар поверг юношу в смятение — он не знал, что с ним делать. Был совсем не готов принять такой роскошный подарок. И в то же время не мог обмануть доверия.
Передернув плечами, Лай поморщился и переступил с ноги на ногу. Ступни, изрезанные осколками кувшина, саднило. Хорошо, что Кота немного подлечила его утром, хотя и несколько странным методом. Когда он, утомленный и разнеженный, растянулся на жесткой шкуре, девушка вновь обратилась в волчицу. Зверь кругами носился по пещере, издавая то повизгивания, то тихий скрежет. На недоуменный вопрос любимого Кота лишь пожала плечами. В образе волчицы это смотрелось очень забавно. Поэтому Лай махнул рукой на чудачества девушки и расхохотался. Тогда волчица встала, как вкопанная и шутливо уткнулась мордой в пятку, намереваясь легонько куснуть. Лай вскрикнул от боли, мгновенно вспомнив о порезах, но заботливая волчица вдруг принялась старательно вылизывать их. Боль чуть притупилась. После Кота подползла юноше под бок и смежила веки. Она уже дремала, когда Лай увидел мерцание, исходящее от золотистой шкуры. Моргнув, он уже озадачено смотрел на прекрасное девичье тело, свернувшееся калачиком.
Вздохнув, Лай помотал головой, прогоняя видение, и вновь принялся наблюдать за суетливыми движениями жреца. С другой стороны, хорошо, что хорко поклоняются волкам — это дало им с Котой возможность узнать друг друга ближе… хоть Лай до сих пор не понимал, как именно это произошло. Память, струившаяся событиями жизни, спотыкалась каждый раз, как он пытался воспроизвести события первой ночи, проведенной в гостях у туземцев. И выдавала лишь странные обрывки реальности, больше похожие на кусочки ночных кошмаров. Пляшущие тени, кровавые клыки, белесые струйки невероятного холода и острые колючки нестерпимого жара.
Кто-то дернул его за руку. Оглянувшись, Лай увидел морщинистую старуху. Та приветливо улыбалась черным провалом беззубого рта, хитро сверкая тонкими щелками глаз. Поманила за собой и пошла, постоянно оглядываясь на гостя. Заинтригованный Лай направился следом, заметив, что пляшущий жрец закрутился еще активнее и забарабанил тонкой косточкой в старый бубен. Старушка решительно остановилась и усадила юношу на небольшой плоский камень, вытянула его ноги и начала тщательно ощупывать. Вокруг камня стояли многочисленные глиняные сосуды, да каменные ступки. В воздухе распространялся терпкий аромат трав.
Лай недоверчиво покосился на заинтересованных происходящим туземцев, что, уже не обращая внимания на беснующегося жреца, осторожно выходили из пещер. Переговариваясь, они тыкали в него пальцем и хихикали, тщательно прикрывая ладошками рты. Людей становилось все больше. Они толпились вокруг, все более приближаясь. Разговоры и смех становились все громче, заглушив истеричные завывания жреца. То ли на него просто не обращали внимания, то ли так было принято.
По спине пробежалась волна ледяного холода. Страх. Лаю вдруг показалось, туземцы обсуждают — хватит ли его тела, чтобы накормить все племя… Может, старуха — местная повариха! Грубо оттолкнув женщину, Лай поджал ноги и пожалел, что не потрудился поискать в пещере пояс с пришитыми мешочками зелий. Конечно, он и без них мог попытаться применить магию, но на любое заклинание требуется время, а его может и не быть. Сила же явно на стороне туземцев. Его просто задавят массой.
Тревожная мысль молнией пронзила голову: если не хватит его, они могут попытаться съесть и Коту! Та все еще спит и ничего не подозревает! Лай вскочил и, подхватив плоский камень, завопил что есть сил. Пусть ему уже не спастись, но девушка успеет преобразиться и убежать. Старушка шустро отпрыгнула в сторону и спряталась за спину здоровенного детины с размалеванным лицом. А юноша все кричал и размаивал над головой камнем. Туземцы столпились вокруг, с интересом наблюдая за его действиями.