- И кто же диктует условия? – играя желваками, Пит смотрел в пол.
- У нашего племени есть свои законы. Если альфа заходит на занятую территорию – он либо ищёт себе другое место, либо сражается с альфой хозяином. В вашем городе уже живёт стая вульфенов и мне здесь не рады. Я опрометчиво подумала, что мне придётся вступить в схватку с местными, для этого позвала в помощь друга и законника по совместительству. Но ситуация изменилась, она оказалась намного запутанней.
- Он один из ваших? – Эд презрительно ткнул пальцем в сторону Тима. – Он этот … альфа хозяин?
- Я вульфен, но я не альфа – я его правая рука. И речь сейчас не обо мне, а том, как вы после этого отнесётесь к Николь. Это важно. Все последующие наши действия зависят от вашего решения, - отрезал Тим, не спуская глаз с Картеров. – И это решение должно быть единодушным. Один Эдди ничего не решает.
- То есть ты врала нам? Врала мне, что тебя и Пайка ничего не связывает? – карие глаза Эдварда смотрели на меня … разочарованно. В них было столько смятения и боли, и я уже десять раз пожалела, что согласилась на эти откровения.
- Всё сложно, Эд. Я пыталась не обращать внимания на зов, но природа вульфенов оказалась сильнее моего разума. Тима избрала моя внутренняя суть, лишь только завидев его. Вульфены живут моногамными парами, каждый из нас выбирает себе только одного спутника. Мы определяем будущего супруга особым чутьём. Возможно, в будущем мы пройдём через брачный обряд, и у нас с ним будут дети, а пока Тим вроде моего парня. Несмотря на то, что он из враждебной стаи я хочу быть лишь с ним. И если я в чём-то и врала, то это потому что пыталась уберечь вас.
- Эд Картер, тебя только это задевает что ли!? – вызверился Тим, вскакивая. – Ники пытается сказать вам, что она иная, но вы бесконечно дороги ей, поэтому вы должны чётко осознавать с кем вы возможно будете делить крышу над головой. Если женщина альфа выбирает себе объект привязанности – она будет предана ему до конца всей душой. Она тут свою изнанку перед тобой раскрывает, а тебя волнует спим мы вместе с ней или нет? Чтобы вам легче думалось, я покажу наглядно, кто такие вульфены!
Сбросив одежду в один момент, Тим обратился, приведя Картеров в полнейший шок!
- Значит… все эти розказни про монстров правда, - пробормотал Гард. – И ты … такое же … чудовище?
- Нет, - выдохнула я, засмотревшись на Тима, в образе зверя, тёршегося о мою ногу. – Он прекрасен!
Когда Тим вернул себе человеческий облик – он улыбался мне. А я не удержавшись, забыв на секунду, что потрясенные Картеры сейчас решают мою судьбу, потянулась к нему, поцеловав своего бету в губы.
- И ты намерена жить с нами? – нахмурился Гард, помрачнев дальше некуда.
- Я была бы не против. И если вы позволите мне остаться, мало что изменится, та же работа в баре, та же куча народу и…
- Изменится всё! – мрачно оборвал меня Питер. О, по его настрою можно сказать, что Питер уж точно не станет относиться ко мне как прежде. Люди редко проникаются симпатией к отличным от себя, редко пытаются понять и узнать тех, чьё мировоззрение и условия жизни выходят за рамки их принятия. Так же люди относятся и к инвалидам, чьё якобы по их мнению уродство портит их восприятие картинки мира. Некоторые жалеют несчастных, некоторые брезгуют и презирают, отворачиваясь в сторону. Вульфены, конечно, вряд ли могут вызвать жалость к себе, а вот страх и ненависть легко. Потому что мы угроза, потому что рядом с нами люди чувствуют себя слабыми, потому что мы конкуренты в этом естественном отборе, потому что многие люди не умеют слушать своего сердца, ясно чувствовать сути окружающих. В этом мире слишком много пороков и все они кроются в блуждающем в сомнениях разуме. Моя правда посеяла сомнения в душе Питера, плюс ко всему всколыхнула боль его утраты.
- До утра у меня ещё есть надежда на ваше понимание и искренность, - как я ни пыталась сдержаться, у меня всё-таки вырвался тяжелый вздох. Это было не разочарование, нет, и даже не жалость к себе, это было ощущение маячащей пропасти, которая всегда раздвигала наши миры. Протянув руку к Тиму, и моментально сплетя с ним наши пальцы, мы направились к выходу. – Я буду ждать на берегу у перевёрнутой шхуны, - обронила я, не оборачиваясь, остро ощущая бурю эмоций в душах этих людей. Ужас имеет свой особый запах.
Шокированное онемение Картеров осталось позади, но шлейф горечи тянулся за мной до самой лодки, и молчание Тима лишь подчёркивало эту горечь.
- Вот поэтому я и настаивал, чтобы ты расставила все точки над «и», - наконец, проговорил он, усаживаясь на рассохшуюся деревянную перекладину. – Альфа не должна быть попрошайкой, несчастной бедняжкой, заглядывающей в глаза. Наоборот, это ей должны предлагать свою верность, присягать и бороться за право стать членом её стаи. Ники, тебе прекрасно известно, как узко мыслят люди…