— На фига? Этот целый, его и надо брать. А с покусанным одна морока будет.
— Я все решил. Берем обоих. Бинты давай!
Артему категорически не понравился разговор этих «спасателей-из-сумерек». Что значит «брать»? На базаре, что ли? И для чего брать? Сделать рабами? Ведь сказал же этот «футболист», что «хлопцы крепкие, подходящие». Вполне логично предположить, что «сумеречным» нужны люди для каких-то тяжелых работ. Или на продажу. Среди разношерстной толпы на Черном рынке всегда найдутся желающие купить-продать невольников. Работорговля в некоторых, пока еще населенных людьми, районах цвела и пахла.
Артем покосился на свою «Сайгу», но тут же отбросил шальную мысль. Ружье разряжено, да и не вариант в принципе. Против пяти громил с автоматами — ни единого шанса.
— Гена, помоги ему, — приказал «футболист». — Как закончите, бери дробовики — и догоняйте.
— А чего я? Шмак у нас медик или я?
— А в табло с ноги за разговорчики? Делай, что сказано. И дальше их паси.
— Вечно мне мараться, а потом еще пасти, — проворчал Гена, приседая рядом с Артемом. — Нашли чабана. Туже затягивай, баран! Чего, первый раз бинтуешь что ль? Хрен ли толку от повязок, если они слабо затянуты? Эх, сопля ты зеленая! Дай, я сам!
Гена справился с перевязкой за минуту, а то и меньше. Его товарищи не успели даже скрыться в тумане, который по мере приближения восхода становился все прозрачнее. Закончив, боец вытер руки о куртку Артема, закинул за спину оба ружья и приказал скауту взять Пастухова на закорки. Чернов не сразу сообразил, что от него требуется, и Гена был вынужден подкрепить приказ жестом.
— Чего, городской, что ль? — Гена хмыкнул. — Или иностранец? По-русски не понимаешь?
— Я понял. — Артем слегка встряхнул ношу, пытаясь перехватить Серегу поудобнее. Тот в ответ застонал. — Потерпи немного, Пастух. Отлежишься — полегчает.
— Ага, в гробу. — Гена ухмыльнулся: — Шевелись, босота, светает. На дневку встанем, там и отлежитесь.
— Вы по ночам идете? — удивился Артем. — А куда?
— На кудыкину гору. — Гена понял, что сболтнул лишнего, и потому настроение у него резко испортилось. — Пошел! Или тебе пинка дать для ускорения?
Выдохся Артем довольно быстро. Группа «сумеречных» шла в приличном темпе, и поспевать за ними, имея «на закорках» ношу в семьдесят кило, оказалось невыполнимой задачей. Минут двадцать скаут пыхтел, обливался потом, но держался в хвосте цепочки, а затем безнадежно отстал. Не подействовали ни угрозы, ни стимулирующие пинки, ни ограбление, замаскированное под жест «доброй воли», — Шмак и еще один боец забрали у скаутов их рюкзаки. К тридцатой минуте марша Артем был готов рухнуть без сил и не сделал этого только потому, что Гена твердо пообещал пристрелить Серегу, если его носильщик остановится. Примерно на сороковой минуте Артем все-таки рухнул — невольно, поскольку больше не чувствовал ни ног, ни рук, — но Пастухову и на этот раз повезло. Лидер группы — тот самый «футболист», которого Гена называл Ковалем, — дал отмашку, и «сумеречные» остановились. Двое тут же улеглись, закинув ноги на скаутские рюкзаки. Гена сел спиной к ближайшему дереву так, чтобы видеть едва живых подопечных, а Коваль и пятый «сумеречный», одетый и экипированный гораздо скромнее, чем остальные, наверное, вольнонаемный проводник, принялись о чем-то шептаться. После минутных переговоров проводник ушел вперед, а Коваль улегся в ближайших кустах, взяв под наблюдение тропинку. То есть отдых отдыхом… в смысле — привал привалом, а бдительность «сумеречные» не теряли.
Привал затянулся настолько, что Артему удалось полностью восстановить дыхание.
— А можно вопрос? — Чернов поднял взгляд на Гену. — Мы вам зачем?
— Рот закрой, — буркнул Гена. — Нужны, коли нянчимся. Вы-то сами откуда чапаете?
— Мы… — Артем замялся, — бродили тут.
— Ну да, — Гена ухмыльнулся. — Телке своей в уши дуй. Две «Сайги», патроны нормальные, не самоделки, рюкзаки новые, формяга так себе, из рыбацкого магазина, зато боты… Чего там, «колумбия», да? Какой там размер у тебя?
— Сорок третий.
— Маловат. — Гена вздохнул. — Короче, пацан, бродяга из тебя, как из меня балерина, понял, да? Кто-то тебя одел-обул и в путь снарядил. Чего-то вынюхать поручили, да?
— Мы бродили. — Артем почувствовал, что густо краснеет.
— Партизан, мля. — Гена вновь ухмыльнулся: — Ладно, не боись, пытать не буду. Кто бы тебя ни отправил, он может про тебя забыть. И ты про него забудь. И корешу своему передай, если очухается. Вы теперь рекруты… Слыхал такое слово?