Пес слегка присел на задние лапы, готовя атаку, но человек вдруг шагнул навстречу ему, словно хотел упредить нападение, покачнулся, схватился правой рукой за воздух и повалился вперед. Собаке даже пришлось немного отскочить.
Мастиф понюхал голову упавшего, виновато обернулся, ловя взгляд Тамерлана, и сел.
Прошло около минуты. Заседин не шевелился. Мызин вошел в ринг, пощупал пульс на шее, затем выпрямился и слегка пнул лежащего.
— И это все? Все?! — разочарованно воскликнул он. — Эх! И здесь ты провел меня, Аркадий Николаевич, гад паршивый! А я-то надеялся…
— Сам подох? — подошел к ним Ленька, — и что теперь с ним? На помойку?
Вместе с Сафаровым они взяли обмякшее тело под руки, выволокли из ринга и привалили к нижнему ряду сидений трибуны.
— Это тебе за брата! — сказал Ленька и плюнул в застывшее лицо, с которого еще не сошла тень былого могущества.
— Ну, и что? Куда его дальше? Или здесь бросим? — спросил Мурад.
— Его-то? А давай-ка мы его посадим, — предложил Юрий, — как тогда сидел. Ты помнишь, откуда он смотрел, когда вы бились?
— Вот с этого места, — указал пальцем Гридин, — здесь он был.
— Правильно, с этого. И мне кажется, он тогда не насмотрелся.
Глава 9
И вот — главный враг оказался повержен. Недостижимую, как еще недавно казалось, победу над ним удалось одержать довольно легко и без потерь. В принципе, все ожидали, что будет куда труднее. И теперь должны были чувствовать себя легендарными Сизифами, наконец-то сбросившими проклятье булыжного ярма. Но, почему-то расслабление не приходило. Вместо него было ощущение присущее, наверное, безжалостно выжатым лимонам.
Дождь унялся. Сырой воздух огласило карканье. Вероятно, окрестное воронье предчувствовало близкое пиршество. Главный деликатес сегодняшнего меню как живой сидел на скамье, подпертый валявшимися неподалеку ящиками из-под спиртного.
Несколько зрителей внимательно созерцали человеческую оболочку, словно удачную снежную скульптуру, образ которой надо запечатлеть в памяти ввиду близкой оттепели.
Лишь Тамерлан, у чьих ног примостился герой заключительного действия этого невеселого спектакля — мастиф, смотрел почему-то на пустой ринг.
Похоже, все прощались. Большинство из присутствующих — с наводящим страх ненавистным демоном в ранге министра Российского правительства.
Мурад смотрел на Заседина, наверно, с чувством выполненного долга, ведь как ни крути, а преступник понес наказание.
Ленька, очевидно, был удовлетворен, насколько это было возможно, — он отплатил за брата.
В голове у Мызина, скорее всего, строились планы, ведь он оставался прямым наследником империи, выстроенной могущественным патроном.
Представляющий в этой компании меньшинство маленький хромой собачник, — с чем навсегда расставался он? Со своей грозной стаей, или с несостоявшейся мечтой о владычестве над двуногими через своих детей, или просто с нелюбезным к нему уголком чужой страны? Кто знает?
В одном они были единодушны: все прощались с «нехорошим местом» — рестораном «Свеча».
Эту паузу, больше напоминающую не торжество победителей, а траурную минуту внезапно нару-шил негромкий хрипловатый голос.
— Бросить оружие! Руки за головы! — приказал он.
Заместитель начальника железнодорожного РОВД не сразу узнал своего негласного патрона. В чем чистосердечно признался:
— Ой, извините, не признал вас в этом прикиде, волосы даже вон почернели. Долго жить будете, Никита Петрович.
— Если ты поможешь.
— О чем речь? Да мы к вам, как вы к нам… всей душой. Вот, что есть, от пят до макушки, тута она вся, моя душа и с ней вся моя преданность, — хлопнул капитан по груди.
— Кончай балагурить.
— Есть! Что, опять Гридины набедокурили?
— Какие к черту Гридины! Собирайся, поедем в «Свечу».
— В «Свечу»? Значит, это оттуда хлопцы выезжали? Ну и вертеп там, доложу я вам! Язва, а не ресторан.
— Ты о чем?
— Ну, а как же? Я думал, вы знаете.
— Что знаю? Говори!
— Сегодня утром туда через город как его… этот, ну американский такой большой автомобиль проехал, военный. Зеленый, на «х» как-то называется, только вторая буква не «у», а третья не…
— «Хаммер»?
— Во, точняк! «Хаммер»! Через некоторое время за ним несколько маленьких таких автобусов с квадратными, вот такими, — он показал руками, — репами внутри. Это мне дорожники наши с поста рассказали. Их и останавливать не стали: на хрен, на хрен! Потом обратно два этих автобуса пронеслись, а в них рож еще больше, прям как селедок набито. Один сержантик махнул им, дурак, ну с похмела, короче, был, душа горела, на пиво хотел, так оттуда стволов высунулось! Он как был, в грязь упал, думал — крантец пришел. Но ничего, пронесло.