Сафаров покачал головой.
— Нет. У меня там сын, невеста ждет.
— Невеста?! Вот это да! На свадьбу пригласишь?
— Открытку пришлю.
— Мастер ты, однако, пришлет он открытку! Да! Ты знаешь, кто документы у Заседина спер? Ну, из-за которых весь сыр-бор и разгорелся?
— Нет, откуда?
— Вы с Ленькой грешили ведь на Портнова?
— Было подозрение. А что, не он?
— Вообрази, этот балаган Аркашина благоверная организовала, — Вера Викентьевна, в девичестве Сморчкова, бывшая модель. Сегодня с мужиками из ФСБ встречался, они это дело раскрутили по заданию с самого верха. Аркаша ей как-то проболтался о тайнике по пьяни, а потом забыл, вот мы ее и не подозревали. Понял?
— Нет.
— Слухай дальше! Ей, казалось бы, зачем, да? Она же эти баксы и еврики всякие, не говоря о деревянных, могла вместо прокладок запихивать, могла ими хоть все стены оклеить в сто пятьдесят слоев, все равно бы не кончились. Ан, нет, не в деньгах, как выяснилось, дело.
— А в любви?
— Как ты догадался? Да! Прикинь, узнала, что у Аркаши любовница есть. Самое интересное, что все эти любовницы у него для престижа были. Он бабу если раз в три месяца осилит — праздник. А она, видно, думала, что с ней редко из-за других! И сама себе хахаля завела — личного своего охранника. Лось-то он здоровый, но полный мозговой инвалид при этом. Кто ж к жене умного-то приставит? Как ты считаешь?
— Да мне что считать?
— Ну, как знаешь. И вот этот самый Коля грохнул сторожа и взял сейф, а по пути грабанул еще ка-кую-то палатку, потом вещи свалил где-то на окраине городка, а документы ей предоставил. Сечешь? Обокрасть что-нибудь по ходу пьесы она посоветовала, также и копии снять с части бумаг и оставить все это вместе где-нибудь: следы они так заметали. Колян все сделал правильно, только два ящика коньяка и там закусь какую-то заныкал, — все же двое подельщиков у него было. И вот когда ребята пришли к нему чисто для беседы, сведения там какие-то собрать, а до этого разные варианты перебирали — и все ни в протык, ну, как и у нас. Так вот: на окне в кухне стоит недопитая бутылка коньяка и на ней, представь, не снятый ценник. Скотч Николаю было лень оторвать, а на ценнике — «ИЧП Карманова»! У Соболихина, тамошнего авторитета, дочь с такой фамилией, он все имущество на родственников оформлял. Представляешь?
— Ну, да, повезло им.
— Вот так-то! Конечно, везуха! Ну и раскрутили обалдуя.
— Ясно. А с помощью документов она хотела шантажировать мужа, чтобы он ее каждый день трахал?
— Слушай, а хорошая идея! За нее, правда, ответить не могу, не знаю, но мысль богатая! А что? Неплохой заменитель виагры придумала, сучка, патент ей в одно место! На самом деле свалить она решила, вот в чем дело, но при этом хорошенько ободрать Аркадия: детей-то они не нажили. А он дядька был прижимистый, да и кто сбежавшую жену благодетельствовать станет? Нету таких! Она сейчас сидит в камере, вся в трансе. Да мужикам, собственно, плевать на нее и ее мотивы, они Веру Викентьевну на бабки разводят. Вот мне и пришлось вмешаться.
— Жалко стало?
— Ага. Скостили с нее маленько должок. Ну, и, вообще, я ее отмазал, адвокат толковый помог.
— А тебе-то зачем?
— Мне? А кому еще? Кому же все оставлять? Я ведь тоже не в накладе: загородный домишко мне отошел. Кому же хочется на нарах париться? Так что скоро дачку менять будем, там хоромы о-го-го, у покойничка-то. Вот видишь, а для начала мою бывшую фазенду, то есть, вот эту, — тебе. Идет?
— Нет, я же сказал: домой поеду.
— Ну, съезди, все там оформи и возвращайся. Свадьбу мы и здесь по высшему разряду… сбацаем.
У Мызина проснулся настоящий зуд на устройство чужих судеб. Он во что бы то ни стало, хотел заполучить Мурада на роль главного охранника и даже партнера, помог вдове Заседина полюбовно утрясти вопросы с законом и заодно оставил ее без копейки и без угла, лишив, в конце концов, и московской квартиры.
А что, рассуждал он, ведь никто иной, как Вера Викентьевна является причиной гибели целой группы людей и своего мужа, в том числе. А скольким ее поступок принес беды и страдания? Посадить ее? Юрий не верил ни в наказательную, ни, смешно сказать, в воспитательную роль отечественных каталажек. Известно, — никто после них не исправляется — какой же смысл сажать? Часть денег, вырученных у вдовы, они с Мурадом отвезли старикам Гридиным, чем, правда, не дюже их утешили.
А вот любителя халявного коньяка экс-любовника Коляна этапировали таки в кутузку, но, поскольку, он добровольно все брал на себя, срок ему пообещали небольшой.
И сейчас, шагая по гулкому коридору, Мызин раздумывал еще над одной биографией. Не успели они с Мурадом расположиться в палате, как Юрий спросил: