– Я видела лишь наваждение Дьявола, – ответила она упрямо.
Гримнир вдруг нагнулся и начал что-то выискивать среди мусора. Когда он выпрямился, то кинул свою добычу в нее. Этайн против воли вздрогнула. Маленький снаряд стукнул ее в плечо и упал ей на колени – блестящее тяжелое украшение, пряжка мечевой перевязи, истлевшей давным-давно. Узлы из золотой филиграни мерцали, словно пряжку сплели вчера.
– Передай Распятому Богу, – буркнул, усмехнувшись, Гримнир. – Плата за добротный платок, который он накинул тебе на глаза.
– Мне тебя жаль, – ответила Этайн, даже не пытаясь скрыть презрения. Она устала танцевать на носках, будто по углям, из страха его обидеть. – Мне тебя жаль, и я буду молиться о спасении твоей души.
– Побереги силы, – ответил Гримнир, отвечая презрением на презрение. – Этому слизняку Полудану твоя жалость нужнее, чем мне. Его судный день не за горами!
– А жаль мне все равно тебя. – Этайн поджала под себя ноги и, хватаясь за корни и выступающие из стены камни, поднялась. Она все еще дрожала всем телом, перед глазами немного плыло, но стоять она могла.
– Может быть, я что-то и упускаю; может быть, над небесами и под землей есть то, чего я не понимаю и чего боюсь, то, чье существование я буду отрицать до последнего своего вздоха, – но угасает не мой мир. Ты сам сказал: ты последний из своего рода. Ты признал, что Старый мир обречен на гибель, но тебе необязательно погибать вместе с ним. Ньял ошибался – даже такое чудовище, как ты, найдет искупление в глазах Господних. Забудь о своем нелепом походе и своей глупой жажде мести! Ты обретешь мир и спасение, стоит лишь попросить…
Гримнир резко повернулся к ней.
– Нелепый, да? Глупый? – С его желтых клыков сорвались капли слюны; через секунду он уже наматывал ее волосы на кулак, подтягивая ее к себе. – Скажи это всем куинар, которых этот ублюдок Полудан предал, наведя на них Данов Копья в Ютландии! Скажи моему брату Хрунгниру, павшему от его руки! Мертвецы жаждут не спасения, маленькая тупица! Они жаждут крови! Тень моего брата вопит о крови, о мести! И клянусь богами, он их получит! – Гримнир отшвырнул ее. – Мир? Пф! Оставь себе пустые обещания Распятого Бога. Я не желаю жить среди жидкокровых христоверов.
Этайн пошатнулась, но все же удержалась на ногах.
– Неважно, хочешь ты этого или нет. Мир таков, как есть, и если ты не решил перерезать себе глотку, ты будешь его частью, – ответила она. – В мире твоих предков можно пересечь океан по дереву, но в нашем для этого понадобится лодка – и сейчас нам нужны лодки, чтобы плыть на запад. А ты топчешься по центру Зеландии и чего-то ждешь. Чего? Того, что мы отыщем волшебную дверь в Англию? Я отвечу тебе так же – пф! Веди нас на запад, и, может быть, вместе мы сможем переплыть океан и настичь твою добычу!
Но Гримнир только фыркнул и прошаркал вглубь каморки, туда, где за поворотом виднелся проход – должно быть, ведущий наружу. Он исчез; через несколько секунд раздался звук удара: он что-то пинал деревянной подбитой гвоздями сандалией. Раз. Другой. На третий раз камни осыпались, и каморку залило светом.
Гримнир рассмеялся.
– Кто еще топчется, подкидыш!
Этайн подавила раздраженный вздох. Она медленно пошла вперед, волоча ноги по пыльной каморке. В животе скребся жестокий голод. Она замерзла. Разозлилась на Гримнира. Сердце все еще разрывалось из-за Ньяла, о нем она переживала даже больше, чем о себе. А этот кошмар все не кончался: они совсем затерялись в Зеландии, и этот негодяй собирался бродить по ней, пока… пока что? Пока не прислушается к ее совету? Скорее свиньи полетят! И все же, с молитвой о конце этого кошмара на устах, она пошла за Гримниром на свет.
Переступая через клубки сгнивших корней, Этайн выбралась из древней гробницы – скрытой под высоким зеленым холмом, насыпанным на возвышенности, а потому еще более приметным. На вершине гробницы и вокруг нее росли узловатые ясени, но этот остров кольцом окружала роща развесистых каштанов и подпоясанных мхом широких дубов. Было тепло, западный ветерок ерошил медные волосы Этайн и улетал в голубое, как васильковое поле, небо, преследуя кружевные облака.
– Боже Всемогущий, – прошептала она, перекрестившись: листья деревьев были сочного зеленого цвета, как в самом начале весны.
Но ведь шел снег, – подумала она. – Всего час назад шел снег, а еще зима не наступила! Ноги подкосились. Она упала коленями на траву, разросшуюся вокруг гробницы, и огляделась, не веря своим глазам: всего за час на смену поздней осени пришла молодая весна.