— Ммм?
Он провёл рукой по её обнажённой руке, разглаживая мурашки.
— Чьё перо я нашла в убежище моего брата?
Его рука замерла. Он перевёл дыхание.
— Ллос. Королевы Воронов.
ГЛАВА 25
Если бы у понедельника было лицо, я бы ударила его… монтировкой.
— Рейвен Кроуфорд, каждый понедельник утром.
Зловещий голос Одина снова и снова прокручивался в памяти Рейвен, пока она работала. Ты здесь из-за Ллос?
Ллос, королева Воронов, правила Царством Теней. Работал ли на неё Коул? Титулы королевы и лорда плохо отражали понимание иерархии в Царстве Смертных, поэтому, хотя Коул был лордом, это не означало, что он служил королеве. Это означало, что у него была чёртова тонна власти. Если лорды занимали властное или правящее положение, их называли королевой или королём.
Рейвен хотела расспросить Лорда Теней о таинственной Ллос и о том, почему Один решил, что Коул был её мальчиком-посыльным, желательно в одежде, но потом она взглянула на часы.
— Чёрт!
Она вылезла из постели и нашла самую близкую, самую чистую рабочую одежду, которую смогла найти. Она натянула чёрные брюки из полиэстера и быстро застегнула блузку. Одежда весила не больше, чем любая другая её одежда, но каждый раз, надевая рабочую форму, она чувствовала себя тяжелее. Ещё печальнее. Накинув рабочую одежду, она, спотыкаясь, поплелась к двери, как пьяный матрос.
Коул вскочил с кровати и остановил её.
— Быстро прими душ. Я могу доставить тебя на работу.
Теперь она оказалась на упомянутой работе, и хотя она быстро приняла душ, предложенный Коулом, поток воды с ароматом тумана не облегчил ни горечи от работы в «Закусочной Дэна», ни беспокойства из-за исчезновения Беара. Здесь она стояла, одетая в полиэстер, усталая, растерянная, немного напуганная и очень сердитая. Не только на Коула за неизвестность и беспокойство за Беара, но и из-за придурка, который сидел за пятым столиком.
— Где твоя дама?
Рейвен поставила полные тарелки с завтраком на стол перед Робертом. Ничто не убивало сияния после секса быстрее, чем необходимость обслуживать бывшего, которого она презирала, и его последнюю интрижку.
Роберт оглянулся через плечо в сторону туалетов.
— Она выйдет через минуту.
Его всепоглощающий одеколон поднялся из кабинки, как вонючая бомба, и ударил её в нос. Он полез в свою мужскую сумочку, или барсетку, и вытащил электронную сигарету.
— Ты не можешь делать это здесь.
Рука Роберта замерла с мундштуком в нескольких дюймах от его рта.
— Прошу прощения?
— Убери эту дурацкую флейту.
— Это всего лишь водяной вейп…
— Убери это.
Он поднял руки, одна из которых всё ещё сжимала электронную сигарету, в притворной капитуляции.
— Хорошо, хорошо. Не скручивай свои трусики так сильно.
— Могу я принести вам что-нибудь ещё?
Рейвен проговорила сквозь стиснутые зубы: Если она ещё раз стиснет челюсти, то расколет ещё одну пломбу. Роберт больше не имел права голоса или влияния на её трусики или на то, как они скручивались.
Её бывший знал, что она здесь работает. Эта неловкая «стычка» была инсценировкой, а не несчастным случаем. Чем скорее Роберт соберётся с духом и перейдёт к делу, тем скорее она сможет послать его к чёрту и продолжить свой день.
— Послушай, — начал Роберт.
Наконец. Она поморщилась, когда очередная старая песня заиграла серенаду клиентам через скрипучие динамики.
— Я рад, что столкнулся с тобой.
— Да, конечно.
Яркий искусственный свет в сочетании с летним солнцем, льющимся через окна, обжигал ей глаза. Она редко работала днём. Она предпочитала ночную смену.
— Нет, я. Я хотел поговорить с тобой.
Её пальцы дёрнулись. Она сглотнула и проигнорировала желание замахать руками, чтобы он ускорился.
Роберт снова взглянул на двери туалета. Звон столовых приборов и тарелок вместе с общим шумом разговоров почти заглушили следующие слова Роберта.
— Я чувствую себя плохо.
О, он хотел очистить свою совесть. Как мило. Если только к нему не прилагался чек на пятьдесят тысяч, её это не интересовало.
Роберт ждал.
Она вздохнула и покачнулась на каблуках.
— О чём конкретно? Оставив меня с долгом в пятьдесят тысяч долларов, который я не могла выплатить, в то время как ты объявил о банкротстве и каким-то образом продолжил свою жизнь без видимых последствий?
Взгляд Роберта метался туда-сюда.