— Ну вот, я же говорила, что он стал филонить. Видите, Тамагати-сан решил от него избавиться. Я оказалась права, — победоносно восклицает Эрика Куро, прячась за дверью и наблюдая, как стажера увольняют при всех.
— Да, пару дней назад он чуть не сбил в коридоре Куроко-сана, а потом обложил ругательствами. Видно спятил от непосильной работы, иногда такое случается, — поддакивает жирный парнишка, стоя за спиной Эрики.
— Хм, а по мне так — он молодец. Наконец-то научился говорить, как мужчина, а не скулить как щенок. И вообще, Куроко-сан обожает задевать тех, кто ниже по должности. Меня на днях послал, за якобы «неправильный подход к кулеру», — говорит в защиту парня высокий мужчина, сидящий за рабочим столом.
— Хайто! Вечно ты защищаешь всяких неадекватов, — недовольно выдает Эрика.
— Тамагати-сану виднее, кто прав, а кто нет. Начальство должно все решать, на то оно и начальство, — деловито вставляет толстяк, за что получает одобрительную улыбку грудастой дамочки.
Стою как дебил на виду у десятков сотрудников. Понимаю, надо что-то решать, но что именно?
Эмоции говорят, хорошо бы послать по матушке этого гражданина. Да и в морду съездить не помешает. Но я хорошо разбираюсь в интригах, благо богатый опыт.
Поэтому слушаю его бред без эмоций. И жду пока начальник наконец-то заткнется.
При этом понимаю, что полностью не виновен. Я не устанавливал в офисе свои правила, не бил и не оскорблял никого.
Просто не стал прогибаться как раньше и намекнул, что меня не получится унижать. За это нельзя уволить, даже при самом плохом раскладе.
Выходит, Кайто держали в подвале за то, что он был мальчиком для битья. Его специально не повышали. Это не баг — это фича. Просто парень не понимал ситуации, боясь менять свою незавидную роль. А я расставил все точки над И, положив конец мучениям старого (для своей должности) клерка.
— Вот, мой секретарь все оформил. Тебе даже не нужно ставить печать, Кавасима-сан. Пропуск будет действителен еще пару дней. Если что-то забудешь, можешь забрать когда хочешь, — продолжая улыбаться, закончил Тамагати.
Я стоял и смотрел в его маленькие хитрые глазки, прекрасно понимая, что он издевается. Молчал, но уходить не спешил, решив устроить прощальное шоу.
— Кайто? Ты хочешь что-то сказать? Не стесняйся. Говори, я все выслушаю, — с недоумением произнес начальник, удивляясь моему спокойствию.
По идее я должен разныться, попросить прощения неизвестно за что. Начать клянчить другую должность, давить на жалость и все такое.
Но фиг там плавал, русские не сдаются! Так что вместо сопливых речей я твердо произнес:
— Господин Тамагати, что делать, если в офисе заведется дикобраз?
Послышался смех откуда-то сбоку. Кажется, клерки решили, что я спятил от горя, получив печальную новость.
— Что? Я не понял? — ухмыльнулся Тамагати, чувствуя свое превосходство.
— Животное такое, дикобраз. Что делать, если оно забежит в офис и начнет тут хозяйничать, как в лесу? — получше раскрыл свою мысль и уставился на начальника.
— Хех, прости, Кавасима, но где ты видишь дикобраза? Здесь пустой коридор. И животных сюда не допустят, — весело сказал дядька, с трудом держась, чтоб не ржать.
— Где? Да вот же он, посмотрите! — громко пояснил я, указывая на голову Тамагати. Потом сделал быстрое движение и коснулся его парика.
Спасибо памяти Кавасимы. Я внезапно вспомнил, что босс давно терял волосы. Потому носил глупый парик, который часто спадал.
Однажды на корпоративе Тамагати решил вспомнить молодость, и полез обниматься к секретарше Харуко. Двадцатилетняя девушка не разделила чувств ловеласа. К тому же, у нее был собственный начальник.
Так вот, пытаясь оттолкнуть Казанову, девчонка сорвала парик. Это был удар по самолюбию Тамагати.
При этом женушка одного из топ-менеджеров приняла упавший парик за живого дикобраза. Стала громко орать, привлекая внимание и выставляя несчастного Тамагати на посмешище.
Говорят, он несколько дней не ходил на работу, и купил поддельную справку о болезни. А потом приложил все усилия, чтобы случай с «дикобразом» забыли.
— Нет, стажер Кавасима, ты спятил??? Как ты смеешь, глупец! Это же нападение. Я обращусь в полицию… Он хотел ударить меня, вы все видели! — застонал Тамагати, танцуя на месте и трогая макушку руками, чтоб оказия не повторилась.
Я заметил краем глаза, как из кабинетов высовываются мордочки клерков. Кто-то открыто пялится сквозь стеклянные стены, которые кое-где установлены.
Сотрудники освежили память и стали громко хихикать, наконец, понимая смысл моих слов.