При этом поставил плюс Томико, за то, что быстро поняла ситуацию. Так еще не постеснялась влезть в разговор старших и применила актерский талант.
Не знаю, может, я уже совсем спятил, но девочка далеко пойдет. Такие чаще всего и становятся звездами. Так было, по крайней мере, в моей практике.
— Я не все позаимствовала, что-то добавила от себя. Получилось довольно эффектно, — улыбаясь произнесла Томи.
— Да уж, эффект разоравшейся бомбы. Но больше так делать не стоит, — мрачно сказал ей, давая понять, что подобная помощь мне ни к чему.
— Ага, хорошо, как скажешь. А чем я по-твоему озабочена? Ты сказал, не надо быть озабоченной? — спросила вдруг Томико, глядя на меня с любопытством.
— Не понял, — сначала смутился я. — А, в этом плане. Забей, просто не делай так больше и все. Иначе, наживешь себе гору проблем. Поняла?
Я все же включил старика (хотя клялся такого не делать) и прочитал Томи немного нотаций. Девушка извинилась за свое странное поведение. А потом забрала у меня часть еды.
Да! Так и сказала: «У тебя есть что-то вкусненькое, Кайто? Не поделишься со своей новой девушкой?».
Конечно слово «девушка» звучало здесь с юмором. Но все же я чуть напрягся. А проворная Томи вытащила у меня из пакета пару вкусняшек, сказала «большое спасибо» и свалила в закат.
Ох уж эти женщины, особенно те, что практикуют мукбанг. Мне осталось лишь стоять, раскрыв рот и пытаться кое-как собрать мозги в кучу.
В приватной комнате дорого кафе играла тихая музыка. Неоновая подсветка создавала интимную атмосферу. Возле столика стоял шест, у которого изящно танцевала девушка в весьма откровенном наряде.
Напротив сидел мужчина лет тридцати двух со стаканом в руке. На госте был дорогой расстегнутый пиджак и белая рубашка без галстука. Лицо мужчины хитрое, слегка заостренное, глаза как у хищной птицы.
Под носом тонкие усики, которые выглядят глупо. Но Кано они идут, дополняя образ и внося в него небольшую изюминку.
Рядом с Кано находится его друг и помощник Мамото. Он почти не обращает внимание на танцующую красотку, уплетая якитори — жаренные кусочки курицы, и овощи в кляре.
Кано бросает взгляд на товарища, желая его осадить. Мамото сожрал уже столько, что действительно может лопнуть. Но в этом деле Танака ему не указ. Он лишь досадно вздыхает, отпивает алкоголь и продолжает наслаждаться красотой эротического танца.
— Кано, я не понял, когда мы накажем этого мудака? — отрываясь от еды, и неуклюже вытирая лицо салфеткой, произнес вдруг Мамото.
— Какого? — немного нахмурился Кано.
— Этот двухметровый амбал, который напал на меня. Помнишь, когда я подошел к твоей сестренке в тот раз? Хотел взять ребят, поломать ему ноги. Но ты меня удержал, сказал позже. Клянусь, я бы сам ему наподдал. Но он прыгнул исподтишка и был мастером спорта по карате. Мэй специально наняла эту глыбу, сам понимаешь, — проговорил Мамото, глядя на своего влиятельного товарища.
— Ох, сколько можно уже, — закатил глаза Кано, отставляя стакан, и закусывая сашими. — Мне жаль, что ты пострадал. Обещаю разобраться с этим качком. Но сегодня пока не до этого. Я уже говорил.
— Он чувствует себя безнаказанно! Если так пойдет дальше, каждая собака в Токио возомнит себя львом, — обиженно проворчал Мамото.
— Хватит! — грозно, но без крика оборвал его Кано. — Мы добились с тобой согласия этой стервы. Мы вместе, понимаешь? Все хорошо. Доведем дело до конца, а потом разберемся. И да, хочешь чтоб тебя не били, займись боевыми искусствами и сядь на диету.
— Что? Меня никто не бил, друг. Просто он прыгнул сзади и все. Ладно, что тебе объяснять. Слушай, эта милая гейша только танцует? Или имеет другие, более полезные функции? — на последних словах Мамото расплылся в улыбке, заметив, что в помещении, есть кое-что интереснее вкусной еды.
Такое поведение откровенно бесило Кано. Но где еще взять человека для выполнения грязных делишек? Так что наследник рода Танака немного нахмурился и сдержанно сказал:
— Тихо. Проведем сделку, и я лично сниму тебе двоих крошек.
— Погоди но…
— И годичный абонемент в лапшичную за мой счет.
Несмотря на стальной характер и опыт, хорошее образование и большую ответственность, Мэй была все еще молода. А молодость нельзя вылечить, она проходит сама. Как легкая болячка на теле, неизвестная медицине.
Мэй не знала, что «больна», как и все молодые красотки. Ее план казался логичным и четким, правильным и грамотно выверенным.
Танака не стала просить совета, делиться даже со своей секретаршей. Она просто улучила момент, назначила встречу брату и явилась во всеоружии.