На железной дороге даже ночью абсолютной темноты не бывает. Горит приглушенный свет в кабине тепловоза. Мощные фары – освещают путь впереди. По сторонам железной дороги мелькают огоньки населенных пунктов, фары проезжающих по дорогам машин. Даже когда поезд идет через лес, на небе виден отсвет электрического освещения от населенных пунктов расположенных за лесом, а тут полная тьма. Даже прожектор впереди стал светить тускло.
– Это что за фигня?! – Иван Севастьянович аж подскочил со своего места расплескивая кофе из открытого термоса, – Николай, ты что сделал?
– Ничего не делал! – ответил я смущенно, чувствуя свою вину за то, что не вовремя сунулся к помощнику машиниста со своим вопросом, – Даже пульта не касался.
– В какой-то туннель въехали, Иван Севастьянович, – вежливо сказал Толян.
Поезд уже выскочил из тоннеля и мчался дальше по рельсам.
– Какой тоннель! Здесь никакого туннеля быть не может! Я по этой дороге 10 лет поезда вожу.
Иван Севастьянович снова пересел на место машиниста.
– Ничего не пойму, – осмотревшись, неуверенно начал он, – железная дорога вроде та же, а путь один. Всегда было два пути. Слева должен быть второй путь. Где он? Да и шпалы деревянные, вместо бетонных…
Еще в прошлом году на нашем направлении железной дороги все деревянные шпалы заменили на бетонные.
– Может мы свернули куда в тоннеле? – спросил я.
– Нет здесь никакого тоннеля. Это в горах тоннели, а тут равнина. Соединяй меня с диспетчером.
– Так связи нет, – ответил Толян, – передавая ему трубку радиостанции. Только гул какой-то и все. Может антенну погнули в этом клятом тоннеле?
Я достал из сумки свой мобильный телефон. Значок наличия связи был на нуле. К тому же я вчера забыл поставить телефон на зарядку, и он вот-вот должен был разрядиться.
Толян тоже полез в карман за своим телефоном, но и у него связи не было.
– Что делать будем? – спросил в недоумении Иван Севастьянович, – я впервые в таком дерьме! Никогда ничего подобного не было. В любой внештатной ситуации мы должны в первую очередь связаться с диспетчером, а связи нет. А если встречный поезд? Представляешь, что будет?
Я на минуту представил, как нам навстречу мчится грузовой поезд с лесом. Не дай то Бог! Хоть я и не очень верующий, но тут от души перекрестился. Раз с диспетчером связи нет, может до Бога, удастся достучаться.
Толян все возился с радиостанцией, пытаясь наладить ее работу.
– А ну не дрейфить, – бросив взгляд на меня, сказал Иван Севастьянович, – доедем до ближайшей станции, там и разберемся, а ты Толян давай связь налаживай!
Но связь не налаживалась. Между тем впереди стали заметны огни какой-то станции. Издали виднелся одноэтажный деревянный вокзал, построенный в стиле железнодорожных зданий начала XX века и четыре пути. На самом крайнем, четвертом, находилось несколько открытых грузовых вагонов. Первые три пути свободны.
Иван Севастьянович остановил поезд в сотне метров от стрелки. Долго вглядывался в станцию и пути впереди, потом повернулся к нам с Толяном.
– Какая-то ретро станция. Сейчас такие строят для туристов. Вон даже стрелка переводится вручную, и настоящий семафор. Я похожий видел, когда помощником машиниста начинал свою работу на железной дороге. Сейчас для туристов по таким железнодорожным веткам настоящие паровозы пускают, с вагонами в ретро стиле. Ладно, – обратился он к Толяну, – семафор открыт, иди переводи стрелку, встанем на третий путь, как положено по инструкции. На станции наверняка есть связь. Электрические фонари горят, значит все в порядке.
Толян спустился из кабины на рельсы и перевел стрелку. Поезд медленно втянулся на третий путь и стал напротив станции.
– Значит так, – распорядился машинист, – сейчас я иду на станцию, нужно установить связь с диспетчером. Толян, ты остаешься в локомотиве!
– А можно я с вами? – спросил я Ивана Севастьяновича. Он кивнул в ответ.
Мы спустились на землю из кабины тепловоза. На улице стояла темная ночь, небо было закрыто плотными облаками. Внимательно смотря под ноги, чтобы не упасть, мы пошли к станции. Машинист шел впереди, я за ним.
Поднялись на перрон. По внутреннему краю перрона узорчатый заборчик. На перроне скамейки с витыми ножками, старинные фонари на столбах. Свет электрический, но тусклый, чуть желтоватого оттенка. Лампочки самые обычные. Деревянное здание вокзала погружено во тьму, поэтому толком рассмотреть я его не смог. В соседнем одноэтажном домике в окне горит свет. Туда мы и направились.