Феликс внимательно посмотрел на Сергея. У него были большие светлые глаза, и он очень редко мигал. Матти усмехнулся.
— А может быть, вовсе не они нам мешают, — сказал он, а мы им.
— Ну? — буркнул Пеньков.
— Я предлагаю рабочую гипотезу, — сказал Матти. — Летучие пиявки есть коренные разумные обитатели Марса, хотя они находятся пока на низкой ступени развития. Мы захватили районы, где есть вода, и они намерены нас выжить.
Пеньков ошарашенно смотрел на него.
— Что ж, — сказал он. — Возможно.
— Да ты спорь с ним, спорь, — сказал Сергей. — А то так ему никакого удовольствия.
— Все говорит за мою гипотезу, — продолжал Матти. — Живут они в подземных городах. Нападают всегда справа — потому что у них такое табу. И… э-э… они всегда уносят своих раненых…
— Ну, братец… — разочарованно сказал Пеньков.
— Феликс, — сказал Сергей, — уничтожь это изящное рассуждение.
Феликс сказал:
— Такая гипотеза уже выдвигалась. (Матти изумленно поднял брови). Давно. До того, как была убита первая пиявка. Сейчас выдвигаются гипотезы поинтересней.
— Ну? — спросил Пеньков.
— До сих пор никто не объяснил, почему пиявки нападают на людей. Не исключена возможность, что это у них очень древняя привычка. Напрашивается мысль, не обитает ли на Марсе все-таки раса двуногих прямостоящих.
— Обитает, — сказал Сергей. — Тридцать лет уже обитает.
Феликс вежливо улыбнулся.
— Можно надеяться, что пиявки наведут нас на эту расу.
Некоторое время все молчали. Матти с завистью смотрел на Феликса. Он всегда завидовал людям, перед которыми стоят такие задачи. Выслеживать летучих пиявок — занятие само по себе увлекательное, а если при этом еще ставится такая задача…
…Матти мысленно перебрал все интересные задачи, которые пришлось решать ему самому за последние пять лет. Интереснее всего было конструирование дискретного искателя-охотника на хемостадерах. Патрульная камера превращалась в огромный любопытный глаз, следящий за появлением и движением «посторонних» световых точек на ночном небе. Сережка бегал по ночным дюнам, время от времени мигая фонариком, а камера бесшумно и жутко разворачивалась вслед за ним, следя за каждым его движением… «Что ж, — подумал Матти, — это тоже было интересно.»
Сергей вдруг сказал с досадой:
— До чего же мы ничего не знаем! (Пеньков перестал тянуть с шумом кофе из чашки и поглядел на него.) И до чего не стремимся узнать! День за днем, декада за декадой бродим по шею в тоскливых мелочах… Копаемся в электронике, ломаем сумматоры, чиним сумматоры, чертим графики, пишем статеечки, отчетики… Противно! — Он взялся за щеки и с силой потер лицо. Прямо за оградой на тысячи километров протянулся совершенно незнакомый, чужой мир. И так хочется плюнуть на все и пойти куда глаза глядят через пустыню искать настоящего дела… Стыдно, ребята. Это же смешно и стыдно сидеть на Марсе и двадцать четыре часа в сутки ничего не видеть, кроме блинк-регистрограмм и пеньковской унылой физиономии…
Пеньков сказал мягко:
— А ты плюнь, Серега. И иди себе. Попросись к строителям. Или вот к Феликсу. — Он повернулся к Феликсу. — Возьмете его, а?
Феликс пожал плечами.
— Да нет, Пеньков, дружище, не поможет это. — Сергей, поджав губы, помотал светлым чубом. — Надо что-то уметь. А что я умею? Чинить блинки… Считать до двух и интегрировать на малой машине. Краулер умею водить, да и то не профессионально… Что я еще умею?