«Верховная богиня, даруй мне мудрости вести за собой свой народ!»
«Богиня-воительница, защити моих сыновей!»
Резерв наполнился молниеносно. Одежды Альфэй, откликаясь на каждый призыв, видоизменились сначала в богатое, красное, тяжёлое от золотой вышивки и драгоценных камней ханьфу, а затем поверх него словно соткался из солнечного света сверкающий доспех.
За спиной Альфэй постепенно рос её дворец выкрашенный красным и украшенный золотыми дисками солнца.
Каждая услышанная мольба ярким, жарким огоньком зажжённой свечи и серебристым, горьковатым дымом благовоний возносилась к чертогам Альфэй, окрашивая облачный остров в багровые и золотые цвета. Пухлое, как перина, основание её чертогов, похожих на кучевое облако, всё ширилось и росло.
Любое искреннее желание её верующих встраивалось в судьбу мира и либо удовлетворялось, либо каралось в соответствии с Небесным законом, по которому этому миру суждено было жить до самого своего конца. Альфэй впервые довелось на практике, а не со слов наставников, увидеть Небесный закон в работе. До этой попытки, другие её миры оказались не слишком совершенными, чтобы законы мира сформировали единое плетение Небесного закона — канона, кармы или судьбы мира, как его ещё объясняли.
В работу Небесного закона даже богу-творцу не так-то просто вмешаться, хотя лазейки оставались всегда, а у других богов возможности и того меньше. Всё же чужой мир — чужие правила.
Большая часть смертных этого мира относилась к расе людей, расселившихся во всех его уголках. Чуть менее многочисленными были зверолюди и змеелюди. Первые преимущественно обитали на севере, вторые — на юге. К малочисленным причисляли птицелюдей, напоминавших Альфэй западных ангелов, и людорогов, похожих на рогатых демонов. Птицелюди предпочитали селиться повыше, а людороги зародились в пустыне и не торопились её покидать.
Расы отлично между собой скрещивались, поэтому полукровок с экзотической внешностью и способностями было не счесть.
Альфэй разочаровано фыркнула. Всё же на драконов, эльфов и вампиров её воображения не хватило. Поговаривали, что на Небесах среди старших богов представители этих рас есть, но она сама их ни разу не видела. Зато насмотрелась на человеческую ипостась духовных зверей с крыльями, хвостами и ушами. И вот как это аукнулось. Ведь опыт — самый верный фундамент для сотворения миров.
Попрощавшись с надеждой хотя бы в собственном мире увидеть дракона, Альфэй успокоила себя тем, что главным показателем успешной божественной стажировки было не умение представить что-то за гранью фантазии, а обретение навыка создавать смертных способных осознать и поклоняться богам. Вот она — вершина мастерства бога-творца.
От переполнявшего Альфэй счастья сердце, казалось, бухало в ушах, а от широкой улыбки свело мышцы. У неё всё получилось! Она смогла. И пусть только в тренировочном мире, но стала Верховной богиней.
Неизвестно сколько времени она так простояла, наблюдая за своим миром и наслаждаясь триумфом. Внутри бурлила сила, опьяняя ощущением пузырящегося всемогущества.
— Приветствую Солнцеликую. Чего желает Верховная богиня? Возможно, отведать подношения своих верующих? Лучшее вино с южных виноградников? — вернул её в действительность сильный мужской голос.
Альфэй развернулась. На миг сердце пропустило удар, потому что макушка склонённой головы показалась до боли знакомой. А потом мужчина выпрямился во весь свой впечатляющий рост, и наваждение схлынуло, оставив после себя непонятную пустоту.
Перед ней стоял классический блондинистый голубоглазый ангел с белыми крыльями. Мужчина из расы птицелюдей был одет в синие полупрозрачные восточного кроя штаны и запашную рубаху до середины бедра, самую интересную часть тела скрывали многослойные складки верхней части штанов. За ним до самого дворца выстроились другие представители рас в не менее откровенных нарядах: крылатые людороги, зверолюди и змеелюди, другие птицелюди. Не хватало только людей, но Альфэй сообразила, что на облачном острове бескрылым попросту опасно находиться. В подтверждении этого ни одного мужчины без крыльев, она не увидела.
— Кто вы и что здесь делаете? — требовательно спросила она.
— Ваш гарем, Верховная богиня, — с поклоном ответил всё тот же птицечеловек. — Мы здесь для вашего услаждения. Желаете осмотреть?
Альфэй прошла во дворец под неспешную речь птицечеловека, который назвался Азуром. Когда-то он служил верховным жрецом в одном из королевств. У птицелюдей эта должность оказалась очень почётной и доставалась самым сильным и достойным, вплоть до того, что король мог отказаться от трона ради служения Верховной богине, что собственно и сделал сам Азур.
В какой-то момент своего служения он ощутил непреодолимую тягу — зов Верховной богини и, передав обязанности верховного жреца в своём королевстве, полетел на зов к самому солнцу. Так он оказался в её чертогах.
Других мужчин из её гарема постигла та же участь: они оказались жрецами разных рангов и королевств, но менее впечатляющего происхождения, которые, ощутив зов, отправились служить Верховной богине. Что особенно понравилось Альфэй — это идеальная дисциплина. Азур, видимо, не зря в прошлом был королём и верховным жрецом королевства, успел доказать и закрепить свой авторитет. Когда он говорил, гарем внимал и повиновался. Альфэй понадеялась, что под его железным контролем склок в гареме можно не опасаться.
Мужчины сопроводили Альфэй на возвышавшийся позолоченный трон со спинкой в виде солнечного диска за накрытый стол. Чуть позади за её левым плечом расположился Азур, подливая вино.
Грянула музыка. Перед Альфэй выпорхнули птицелюди плавно скользя по воздуху и словно «замирая» в стойках, как в фильмах про заклинателей: красиво и величественно. Следом стройными шеренгами высыпали людороги, чётко, технично и выверено синхронно играя с прозрачными одеждами и платками, не переходя в пошлость. После них танцы крылатых зверолюдей больше напоминали агрессивный бой без правил с разрыванием одежды. Напоследок под томную музыку запредельно изящно выползли и заизвивались змеелюди.
В целом это действо очень напоминало то, что Альфэй уже видела в борделе мира Сяои. И если бы не воспоминание о том, насколько пресен секс со смертными, Альфэй соблазнилась бы игрой мускулов под золотистой или полупрозрачно-белой, или угольно-чёрной кожей, а то и вовсе покрытой шерстью. Но разочаровываться не хотелось. Всё и так было отлично.
— Солнцеликой никто не понравился? Возможно, этот недостойный сможет угодить её вкусу? — когда она досмотрела представление, проникновенно заглянул ей в глаза Азур.
— Вы все в моём вкусе. Почему ты решил, что вы должны делать что-то большее, чем быть усладой моих глаз?
— Этот недостойный заслужил наказание за свои грязные помыслы, — бухнулся лбом в пол Азур, заполыхав ушами, а его крылья забавно встопорщились за спиной.
— Можешь мыслить о чём и сколько угодно грязно, я не возражаю. Вам также не возбраняется удовлетворять свои желания. Я не требую целомудрия. Только не тащите в мой дворец женщин, у меня всё же вполне традиционные предпочтения.
— Этот недостойный услышал, — шепнул в пол Азур, прежде чем поднять на неё взгляд, пылающий фанатичным огнём.
Показалось, что Азур как-то неправильно её понял, но объясняться Альфэй не собиралась. Ещё не хватало став Верховной богиней отчитываться за каждое своё слово и действие! И перед кем? Каким-то смертным, да ещё из собственного гарема.
Хоть Азур и назвался её верховным жрецом, но для себя Альфэй обозначила его главным по гарему. Он цепко и въедливо взялся за свои обязанности: распланировал досуг, чтобы вокруг Альфэй всегда крутились мужчины в полупрозрачных одеждах, полураздетые, а то и совсем обнажённые, как например в купальне. Ломал голову над тем, как показать вверенное ему подразделение мужчин в наилучшем свете и по-всякому извращался в этой плоскости. Устроил смотр на тренировочном поле, на котором махали вполне себе боевым оружием и швырялись разноцветными заклятиями. Даже что-то вроде показа мод отчудил, чтобы Альфэй смогла выбрать фасон одежд и степень их открытости и прозрачности.