Профессор Райт тут же оценил обстановку, ринулся вперед, расталкивая зевак. Я решила не отставать и поспешила за ним.
Завидев Винсента толпа вмиг притихла, отступая на шаг назад, а некоторые вовсе сделали вид, будто мимо проходили.
А вот дерущимся не было дела ни до замолчавших студентов, ни до преподавателя. Двое ребят, один в темно-сиреневой форме, другой в синей, с чувством колотили друг друга, катаясь по полу. Ни кто из них не желал уступать сопернику, остервенело отвоевывая для себя преимущество с помощью кулаков.
– Барри, Харди, прекратите немедленно! – суровый голос профессора разнесся по помещению, эхом отталкиваясь от стен.
Но его слова не произвели никакого эффекта. Кажется, они в пылу борьбы совсем ничего не заметили.
Я стояла за спиной мужчины и рассматривала толпу. В первом ряду, с ядовито-победной улыбкой на лице, стояла высокая блондинка. Аккуратно вздернутый нос, соблазнительные алые губы, надменный взгляд в обрамлении длинных ресниц. Хороша, да и цену себе знает. И гадать не стоит, дерутся из-за нее.
Во времена учебы я безрезультатно пыталась понять, почему парни готовы грызть глотки друг другу ради внимания таких девушек? Ведь им наплевать на всех, кроме себя и уж тем более на соперников. Главное, чтобы ухажеров было как можно больше.
А таких, как вон та серая мышка в очках, что кусает губы до крови, глядя на дерущихся, не замечают. Хотя у нее куда больше шансов стать верной женой, любящей матерью и хорошей хозяйкой.
– Отчислю, – зло прошипел Винсент и сделал шаг вперед, но его опередила девчонка.
Подбежала к высокому блондину, повисла на руке, занесенной для удара, и попыталась достучаться до затуманенного сознания:
– Прекрати, пожалуйста, хватит...
Из небрежной прически выбилось несколько прядей, очки сползли на нос. Голос полный мольбы.
Парень обернулся к ней, окинул безразличным взглядом и отшвырнул в сторону, как надоедливого зверька.
Замершая толпа, удар об пол и болезненный стон. Именно последнее отрезвило дерущихся и они буквально отпрыгнули друг от друга.
На каждой лекции нам вбивали несколько незыблемых правил – не поддаваться эмоциям и действовать быстро. С уверенностью могу сказать, я их выучила не только на словах, но и готова применить на практике.
Не сводя взгляда с тела, застывшего в неестественной позе у стены, бросилась к ней, на ходу прокручивая план действий.
Как же неудачно ее угораздило отлететь именно в ту сторону, где не было ни одного студента. Да еще угол стены.
Опустилась рядом с ней на колени, и осторожно повернула голову. Без сознания, и пульс рваный. Не хорошо.
Тишина длилась недолго. За спиной послышались шаги.
– Что с ней? – голос Винсента был напряжен.
– Пока не знаю, – вышло отрывисто.
Волна студентов стала медленно оживать. Обеспокоенный шепот, шорох, покашливание. Кто-то всхлипнул, кто-то злорадно усмехнулся. Стараясь отгородиться от шума, глубоко вздохнула.
Ладони окутало теплом, и я почувствовала, как невидимый поток магии мягко скользит по телу студентки.
Парень постарался на славу – травма головы и сломана правая рука. К тому же не удачно, со смещением, если к этой ситуации вообще применимо слово «удачно».
– Перелом, – коротко проинформировала профессора. – Нужны носилки.
Срастить кости я бы могла и здесь, сил на это хватит, но девушке стоит дать обезболивающий отвар, лечение магией довольно болезненно.
– Я сам отнесу ее, – за спиной мужчины, вытирая рукавом кровь с разбитой губы, стоял виновник произошедшего.
Изрядно помятый, в пыльной форме, с взъерошенными светлыми волосами, он выглядел, мягко говоря, не лучшим образом. А уж заплывший глаз и содранная на скуле кожа чего стоят...
– Боюсь, ты донесешь ее до первого столба, – заметила совершенно серьезно.
Профессор Райт обернулся к парню и спокойным голосом, от которого у меня мурашки поползли по телу, произнес:
– Сегодня же подниму вопрос о вашем отчислении, Барри!
– Но... – попытался что-то вставить молодой человек.
– Харди это тоже касается, – перебил Винсент, сжимая руки в кулаки.
Он обернулся, уточнил, как лучше взять пострадавшую, чтобы не причинить ей еще больше боли и мы вдвоем, сопровождаемые жадными взглядами студентов, пошли по коридору.
Вот так и начался мой первый день на преподавательском поприще.
Лазарет встретил нас ворчливым голосом:
– Никаких освобождений выписывать не буду, лентяи безмозглые!
У высокого шкафа с колбами, баночками и лотками стоял скрюченный старик в белом халате. Седые длинные волосы, заплетенные в косу, покачивались из стороны в сторону, вторя мерным движениям хозяина. Он переставлял с полки на полку мензурку, по всей видимости, пытаясь найти для нее более выгодное место.