– Доктор Аттэ, выделите нам кушетку.
Профессор ничуть не обиделся на «доброе» приветствие, и, не дожидаясь старика, пошел к распахнутой двери, что вела в палату.
Морщинистые пальцы дрогнули, и мензурка непременно бы разбилась, но я успела подхватить ее у самого пола.
– Профессор Райт! – кажется, даже не заметив моей помощи, воскликнул доктор. – А я-то подумал, что это охламоны опять пришли освобождение клянчить!
И засеменил следом за Винсентом, даже не оглянувшись на меня.
Что же, ничего страшного. Поставила склянку на первую попавшуюся полку и пошла следом.
Запах снадобий и зелий витал повсюду. Такое ощущение, что их варят прямо здесь, в просторной палате с пятью аккуратно заправленными кушетками. Несколько ширм притаились в углу, ведро и швабра у стены. Почему последнее находится здесь, не понятно.
– Вот-вот, сюда.
Суетливые движения доктора выдавали его волнение, да и голос с каждым словом дрожал и срывался все сильнее.
– И кто ж ее так? Да за что?
Объяснять, что произошло, профессор Райт не стал, да и вопросы старик задавал скорее желая унять беспокойство, чем выведать о произошедшем.
– Она без сознания, давно? – поочередно приподнимая веки девушки, спросил у Винсента.
Настал мой черед напомнить о себе.
– Она очнулась по дороге в лазарет, и я применила к ней сонные чары.
Еще и обезболила немного, хотя об этом говорить не стала. На пятом курсе мне удалось вплести в стандартную формулу заклинания особые знаки, собственно по этому материалу я и собиралась дальше работать в столице, вот только судьба распорядилась иначе.
Доктор резко обернулся. Блеклый старческий взгляд наполнился удивления, которое медленно переросло в возмущение:
– А вы еще кто? Почему вошли сюда без разрешения?
Тот факт, что я пришла с профессором Райтом, и пояснила про состояние студентки, не заставил его ни о чем задуматься.
– Это профессор Лоусон, прибыла на стажировку из Королевской Академии, – терпеливо объяснил Винсент, до того, как я принялась оправдываться за свое «вторжение». – Целитель, с десятой степенью, – зачем-то добавил он.
Слова мужчины произвели на доктора Аттэ неизгладимое впечатление. Его глаза округлились, рот приоткрылся и он не сразу нашелся, что ответить, а когда смог-таки собраться с мыслями, бросился ко мне.
Моя ладонь тут же попала в его руку.
– Рад, несказанно рад вашему прибытию, уважаемая коллега! – он с такой силой тряс мою конечность, что я испугалась – а не придется ли потом еще и себе кости сращивать?
– Позвольте представиться, доктор Джон Аттэ, врачеватель неугомонных лоботрясов!
Искренняя улыбка тронула бледные губы, и я не смогла не улыбнуться в ответ. Уж больно комичным вышло наше знакомство.
– Аделия Лоусон, – представилась в свою очередь, и мягко попыталась освободить ладонь.
Джон посмотрел на руку, и тут же отпустил меня:
– Так вы говорите, применили сонные чары? Интересно... – он так резко переменил тему, что мне ничего не осталось, как растерянно хлопать глазами.
Это что сейчас было?
Посмотрела на профессора, ожидая каких-то объяснений. Мужчина покачал головой, усмехнулся и кивнул на девушку, которая нуждалась в помощи больше, чем я в подробностях.
Глубоко вздохнула и подошла к кушетке:
– Да, – ответила на его вопрос и опустилась на колени, взяв холодную ладонь в руку. – Я смогу срастить кости, но девушке нужно дать обезболивающее.
В очередной раз удостоилась удивленного взгляда доктора и благоговейного шепота:
– Невероятно...
На самом деле, ничего невероятного в моем умении не было. У нас в академии каждый третий целитель мог срастить кости, остановить внутреннее кровотечение или даже нарастить кожные ткани.
Дальнейший разговор прервал тихий стон студентки, и я командным голосом произнесла:
– Несите обезболивающее!
Старика как ветром сдуло, а вот профессор Райт решил проявить участие:
– Я могу чем-то помочь?
Прикрыв глаза, призвала магию и тихо произнесла:
– Держите ее, чтобы не вырывалась.
Сращивать кости больно, очень больно, однажды пришлось на собственной шкуре перенести такое. Хотя любое вмешательство посторонней магии в организм не приносит никакого удовольствия.
Доктор Аттэ вернулся быстро. Откупорил пузырек, несмотря на то, что руки дрожали, и ловко залил содержимое в рот девушки.