- Планетарные силы просят санкционировать применение мощных зарядов, вплоть до девастаторов. – добавила глава СБ. Император покачал головой.
- Применять девастаторы не разрешаю. Лезть за каганом в каменные норы тоже не стоит. Орбитальная бомбардировка сил на поверхности и убрать десант с планеты. – он посмотрел на Кали и увидел, как тень неудовольствия промелькнула на ее лице. Впрочем, глава СБ быстро справилась с собой. Всем подавай войну до победного, покачал головой Император, всем подавай выпотрошенного зверя в берлоге. И конечно соблазн простых решений. А давайте долбанем по Каганату из крупного калибра! Бум! И планеты нет. Раскололась на куски вместе со всеми ее повстанцами и партизанами, и ловушками, и арсеналами. А еще вместе с несколькими миллиардами простых людей. На которых Императору лично может и плевать, но вот резонанс от этого действия… Каганат по сути уже повержен и любые действия по уничтожению зверя, загнанного в угол могут быть излишне затратными. Есть способы все решить проще и изящнее. Император взглянул на Кали и еще раз покачал головой. Глава СБ была молода и умна, амбициозна и стремительна в оценках и решениях, но пока еще не опытная в таких делах. Жаль. Император вздохнул и перевел взгляд на Карла Штейна. Вот кто сможет понять, что он хочет. И выполнить как надо. И кроме того, это даст понять немного потерявшей голову Кали ее настоящее место.
- Кали, ты свободна. – сказал Император: - Штейн, а вас я попрошу остаться. Нам надо обсудить… детали.
- Да сир. – Кали кивнула и встала. Она была все же достаточно хороша, чтобы ни взглядом, ни жестом не показать разочарования или обиды. Когда дверь за главой Имперской Службы Безопасности закрылась, Император перевел взгляд на Карла.
- Итак. – сказал он: - мне надо решить эту проблему быстро и дешево.
- Я вас понял. – сказал Карл Штейн.
Голова кружилась от запаха озона и треска разрядов, щеку обжигал перегретый приклад гаусс-винтовки, горло было сорвано от крика, но Персиваль ничего этого не замечал. Он стоял на колене за каким-то бетонным бордюром и стрелял, стрелял, стрелял. Каким чудом он и Надин успели убраться из офиса коменданта до того, как проклятые твари ворвались туда, он не знал. Но они успели не только выбраться оттуда, но и захватить с собой гаусс-винтовки из оружейной комендатуры. Четыре винтовки и боезапас. Почему четыре? Потому что вместе с ними был обезумевший от увиденного комендант и какой-то паренек в форме младшего сержанта военной полиции. Вместе они поднялись на самый вверх здания, на сто двадцать четвертый этаж, благо лифты еще работали и он, Перси едва не сошел с ума в лифте, под приятную музыку и неторопливые «тинь» счетчика этажей. На крыше здания был пентхауз, бассейн и посадочная площадка для флаеров. К несчастью, флаеров на площадке не оказалось, видимо кто-то уже сообразил и воспользовался ими для того, чтобы улететь как можно дальше от этого кошмара. И они оказались пойманными в эту ловушку. Словно крысы, загнанные в угол. Сперва была надежда, что твари сюда не заберутся, что у них достаточно дел там, внизу. Дел, при мысли о которых сразу же начинало выворачивать внутренности наружу. Но твари нашли лестницу, твари умели подниматься прямо по стенам, и самое главное – твари отлично умели чувствовать людей.
Твари… Другого слова для них не нашлось, и когда первая тварь выскочила на посадочную площадку, огороженную перилами безопасности с ярко-желтыми знаками и черными надписями «Не подходить! Опасно!», он почувствовал облегчение. Вдруг все стало ясно и понятно. Конечно, он не знал, кто, или что это за твари, откуда они взялись, что, черт возьми происходит, как не знал ответов на тысячи и тысячи вопросов, возникающих в голове. Но прямо здесь и сейчас он вдруг понял, что вот эта конкретная тварь здесь и сейчас означает смерть. Смерть для него, для Надин и для всех вообще. И еще – что у него в руках надежная и крепкая, прямая как слово Императора винтовка. И он поднял винтовку к плечу, как делал это тысячу и тысячу раз на полигонах. И голова твари втиснулась в коллиматорный прицел и красная точка легла между ее отвратительных глаз. Всего на мгновенье. Достаточное для того, чтобы палец выбрал слабину на спусковом крючке, и адская сила электромагнитов разогнала иридиевый шарик калибром одиннадцать и шесть до субсветовой скорости. Между головой твари и стволом винтовки на тысячные доли секунды протянулась плазменная нить перегретого воздуха, по которому и пронеслась пуля гаусс-винтовки. А Перси уже переводил прицел на другую тварь, не замечая, как взметнулись в воздух кроваво-сизые ошметки и какие-то бурые лоскуты, он уже навел прицел на новую цель и уже нажал на курок. Винтовка привычно ткнулась в плечо, снова раздался этот инфазвуковой рев, возникающий от превращения воздуха в плазму, когда пуля гаусс-винтовки на невероятной скорости прокладывает себе путь через атмосферу, снова взлетели в воздух ошметки от вдруг лопнувшей головы твари. Что-то кричала Надин, хрипели и выли твари, уши закладывало от рева и грохота винтовок, кричал и он сам, срывая горло и надсаживая связки. Твари казались все ближе и ближе, вот уже можно было протянуть руку и дотронуться до них, разглядеть их во всей невероятной кошмарности, отвратительной сущности.