--Дядя Верек! Дядя Верек! - дверь распахнулась и в комнату влетел его племянник Коул. Племянничек не особо жаловал своего дядьку, но вслух, конечно этого не показывал. Потому что профессия у его дядьки не была особо ... мужественной. А племянник как раз был в таком возрасте, когда романтика силы и безнаказанности кружила голову, заставляя молодых сбиваться в группки, которые некоторые называли бандами. Потому и звал его - дядя Верек. Без суффикса. Впрочем, Вереку было все равно. Чихал он на замшелые клановые обычаи.
--Что такое, младший? - Верек поднял бровь и вопросительно взглянул на запыхавшегося Коула.
--Дядя Верек! Что случилось! Что... - племянник остановился, хватая воздух ртом, согнулся и оперся руками о колени.
--И что же такого удивительного случилось? - Верек пододвинул к себе чайник: - может в этом доме научились чай наконец заваривать?
--Нет. Помните, два месяца назад наконец поймали этих двух тварей, братьев - муринов?
--А. Конечно помню. - Верек поморщился. Воспоминания были не из приятных. Какие-то твари в течение десяти лет подряд похищали и продавали молоденьких девочек в притоны на Яблоке. Впрочем - не всегда они доезжали до Яблока, многие оставались прямо тут - или особо сторптивые, или те, кто особенно понравился похитителям. Когда банду все-таки взяли с поличным, то помимо нескольких пленниц, запертых в подвале дома, полицейский сканер обнаружил захоронения почти двух десятков тел. Девушек. Которых уже отчаялись увидеть их семьи. Среди них была и его племянница, Корра, старшая сестра Коула, которой было всего шестнадцать лет когда ее похитили. Тогда они еще подумали что она вышла замуж без одобрения семьи - как это иногда бывает, и убежала из города. Но обычно девушки, которые вышли замуж без разрешения через некоторое время все же выходят на связь, дают о себе знать, пусть черз пару лет... Поэтому они не стали сразу заявлять в полицию, как и все остальные семьи - молчали и ждали пока девушки не появятся сами. А когда стало ясно что никто не выйдет на связь - было как правило уже поздно. Верек помнил то выражение на лице своей сестры. Он ездил с ней в морг. Опознания не было, анализ ДНК однозначно подтвердил все, в чем еще можно было сомневаться. Они просто забрали мешок с телом и немногие личные вещи. Мешок был легким и не верилось что Корра, веселая девчушка с легким и светлым характером и родинкой на щеке, что она вся уместилась в этом небольшом и легком мешке. Диана держала голову прямо и сухо отвечала на вопросы служащих морга, и только дома, взглянув на простенький зеленый браслетик, который Корра носила на руке последнее время, - только дома Диана села на диван и расплакалась. Нет, она даже не заплакала, а завыла, с такой тоской, с таким надрывом, что Верек, стоящий рядом, сперва даже отшатнулся от нее, но потом устыдился себя и сел рядом, обняв ее и позволив выть ему в плечо. И тогда же он решил что будет больше времени проводить с ней, и со своей семьей. Потому и взял отпуск. Внеочередной. За свой счет. Просто проверить - как она там? Все ли в норме. К его облегчению, Диана немного отмерла. Немного. Впрочем, Верек избегал затрагивать больную тему, обходя молчанием судебный процесс над этими двумя тварями и политическую подоплеку. Да, политическую. Потому что эти твари были мурины, а девушки, которых они похищали были из хуттов. Желая избежать огласки и обострения отношений между муринами и хуттами, полиция даже сперва повесила на этих двух еще один труп - девушку из муринов, чтобы показать что никакой национальной подоплеки тут нет. Дескать перед смертью все равны. Но потом выяснилось что 'девушка', труп которой полиция пыталась приписать этим тварям - на самом деле сорокалетняя проститутка, зарезанная одним из своих клиентов. Это вызвало еще большее напряжение между хуттами и муринами. И тогда старейшины муринов официально отреклись от двух братьев, выдав их общине хуттов. Суд вынес смертный приговор, однако община хуттов настояла, чтобы тварей выдали для обряда. Дже-аллуме-ноаз - старинный обряд хуттов, обычай старших семей. Скорее даже казнь. Преступников попросту выдавали толпе. И толпа сама выбирала наказание. Если твой грех не был таким уж большим - ты мог отделаться легкими побоями. Впрочем - не в этом случае. В этом случае тварям не будет прощения. Толпа их попросту растерзает.