— Круто у вас, — пропыхтел Пашка, тем не менее поставивший свою подпись антикварным гусиным пером, макая его в бронзовую чернильницу.
В последующих четырех бланках по пунктам перечислялись условия работы и величина оплаты, премий, бонусов и командировочных боевых. Отпуск — два месяца, полная медицинская страховка, социальные гарантии. Отдельной строкой записано «пятьдесят процентов добытых трофеев принадлежит работнику, вторая — службе». Пашку поразили три вещи — продолжительность жизни рядового Хранителя — тысяча лет, оплата — голый оклад — составляла восемьдесят тысяч мировых кредитов. В скобках указано «один кредит — тридцать рублей».
— Ни хрена себя зарплата, чуть не два с половиной миллиона.
И последнее — возможность отдыхать в отпуске на любом курорте иномирья — услуги телепорта оплачивала служба.
Рада шлепнула перед ним чистый лист бумаги.
— Пишите заявление о приеме на работу в качестве оперативника на имя главного координатора.
Пашка на автомате нацарапал заявление, но перед тем как поставить подпись, тормознул.
— А как же моя учеба, госы через полгода? Что за врач без диплома?
— Не волнуйся, Павел, мы дадим тебе возможность не только институт закончить, но и поработать по специальности два года. Предупреждаю сразу, будет трудно — одновременно станешь проходить наши ускоренные курсы. Твой учитель-наставник сидит рядом с тобой, — и куратор слегка улыбнулся.
Пашка, резко выдохнув, поставил подпись, число и год.
— Рада, подготовь все для обряда, а я пока переоденусь.
Оба исчезли из трапезной, а юноша призадумался:
— Не свалял ли он большого дурака? Куда он собственно залез?
Но назад хода нет.
— Ничего прорвемся, — хорохорился Пашка.
Утешала одна мысль, что это все-таки сон.
Ожидание затянулось — Пашка провел в одиночестве полчаса. Пробовал включить телевизор лентяйкой — бесполезно. Помаявшись, осмотрелся и, заметив большой книжный шкаф, заинтересовался. К сожалению, все книги на незнакомом языке, а некоторые тексты — сплошь иероглифы и руны.
Наконец объявилась Рада.
— Мой рыцарь, следуйте за мной.
— Нет, ну до чего нахальная особа, уже «мой рыцарь». Впрочем, все женщины — страшные собственницы, — бурчал под нос Пашка.
Открыв одну из дверей, зашли в обыкновенный лифт, который стремительно ухнул в сторону. Выйдя из кабины, уселись в маленький вагончик — тот через десять минут доставил их к тупику пещеры. Огромная бронированная дверь бункерного типа открылась легко — Рада нажала не неприметный камешек в стене — и проход свободен. В коротких отсеках таких дверей оказалось три. Перед входом в главный зал Рада завязала глаза юноше повязкой и взяла его под руку. Шли недолго, по гулким звукам шагов Пашка понял — они находятся в большом зале. Когда сняли повязку, обнаружил себя стоящим перед алтарем в виде креста из красного камня. Вокруг с зажженными факелами в руках в белых балахонах и масках стояло не менее десяти человек. Петр Петрович в таком же одеянии с большим крестом на груди, но без маски.
— Раздевайся, Павел, и ложись на алтарь. — Рада выйди.
— Ой ну опять, хоть бы разок дали посмотреть.
— Цыть, нишкни.
Строптивую девчонку словно ветром сдуло.
Сложив аккуратно на песок одежку, парень улегся на камень. Народ с факелами затянул молитву, воздух в пещере задрожал, затрепетало пламя факелов.
— Потерпи, Павел, сейчас больно будет.
Юноша с удивлением увидел, как Архангелов, перекрестившись, протянул к нему руку. Указательный палец засветился золотом, вот этим перстом он и ткнул Пашку чуть выше левой груди. Такое впечатление, что приложили раскаленный гвоздь. Парень стиснул зубы, ну к боли ему не привыкать. Напевная молитва не умолкала ни на минуту, факелы придвинулись ближе, взяв алтарь в кольцо. Внезапно на Пашку упала колонна нестерпимого белого сияния. Сознание померкло, в себя Пашка пришел уже в тереме Петра Петровича.
— Попей, Паша, — хозяин напоил юношу из фарфорового кувшина чем-то горьковато-кислым. Заставил выпить не менее литра.
— А теперь спи, организму нужен покой от встряски, — Архангелов положил Пашке на лоб прохладную ладонь.
Глаза закрылись, веки отяжелели, и вскоре парень заснул глубоким спокойным сном.
— Ну вот, нашего полку прибыло, — и Петр Петрович вышел из комнаты, закрыв бесшумно за собой дверь.
Как оказалось потом, Пашка продрых трое суток, о чем ему сообщила Рада. Приняв душ и посетив туалет, он чувствовал себя прекрасно, одно свербило в душе — там Новый год, ребят бросил, тоже хозяин называется.
— Не переживай, рыцарь, у тебя на даче все в порядке. Ждут с огурцами, — и зловредная Рада расхохоталась. Тебе пора, иди по дороге, за поворотом, где встретил старушку, попадешь в свой родной погреб.
На крыльце объявился Архангелов.
— До свидания, Павел, через два земных года увидимся.
Рада, немного проводив юношу, на прощание так поцеловала, что Пашка стал посматривать на ближайшие кустики, дабы уединиться в них с красавицей. Блондинка, сексапильно изогнувшись в его объятиях, заметила:
— Пашенька, не о том думаешь, дуй домой, скоро встретимся. Банку не потеряй, рыцарь.
— У-у, заноза! Не может без подколок.
Не сделав и двух шагов за поворотом, Пашка оказался в родном подполе — возле лесенки стояла банка с грибами, люк открыт. Из зала доносилась музыка и пахло всякими вкусностями. Появление Пашки с соленьями никого не удивило, воплей Дениса: «Ты где пропадал, мы тут заждались», — не последовало. Словом, нормальная ситуация — хозяин отлучился ненадолго, всего и делов-то. Девчонки кинулись раскладывать огурчики и грибы на две большие тарелки, а Витюха сосредоточенно наполнял рюмки холодной водкой. Денис постучал вилкой по графинчику, привлекая внимание.
— Ребята, проводим старый год с надеждой, что новый принесет нам больше радости и меньше огорчений.
Девушки расслабились, исчезла некоторая зажатость — видимо, поняли, что попали в компанию нормальных, порядочных парней. Потанцевали, а в двенадцать ночи встретили Новый год во дворе у елки. Прекрасный получился праздник, лишь Павел иногда уходил в себя, уставившись остекленевшим взглядом в одну точку — вспоминал сон. Надо же, как все реалистично выглядело, а Рада — это нечто. Светлана, видимо, запавшая на парня, оказывала ему знаки внимания, ухаживала за столом и приглашала потанцевать. Гулеванили часов до трех, потом разошлись парами на отдых. Оказавшись в спальне, Светлана взяла инициативу в свои руки. Приятно, оказывается, когда тебя раздевает девушка. Гимнастка оказалась несколько неумелой в любовных утехах, но ласковой и страстной. Пашка, немного выбитый из колеи (Рада мелькала перед глазами), не осрамил род Черновых. Довольная Светлана ластилась и мурлыкала у него на груди. При свете ночной лампы точеное тело девушки навевало грешные мысли. И вот на самом интересном месте, когда Пашка собрался идти в очередную атаку, его пассия вдруг спросила:
— Пашенька, а что за странная татуировка у тебя на груди? Если секрет, то можешь не отвечать.
Издав нечленораздельный хрюкающий звук, юноша метнулся к трюмо, по пути включив верхний свет. На левой груди — странный знак. Круг размером с пятак и на синем фоне отливающий золотом крест.
— Ой-й-й. Значит, не сон. Значит, все правда. Какой на хрен с меня защитник, то есть Хранитель, тьфу. Уменья только хулиганам морды бить. Чо делать, куда бечь?
Нет, Пашка не испугался, просто ситуация образовалась настолько дикая, что сознание отчаянно сопротивлялось. К тому же парень являлся ярым материалистом.
— Светочка, я чичас, одну минуту, — и как был голый, так и выскочил из спальни. Забежав в зал, схватил графин с водкой и налил полный фужер. Выпил одним глотком, словно воду, не почувствовав вкуса. Набулькал второй — стресс нужно срочно снимать, а то мозги закипят. Закусив долькой лимона, сел к столу отдышаться, подумать.
— А чего собственно раньше времени суетиться? Ну Хранители, ну наводят революционный порядок, ну и фули. В конце концов, бьются то за правое дело, не мелочь по карманам тырят. Научат, подскажут, а будущая встреча с Радой вообще настроила его на минорный лад.