***
Директор магического управления Барнаула Щербак Валерий Дмитриевич смотрел в окно. Сентябрьская жара дожигала бирюзовое небо. В последнюю неделю всегда в отпуск хочется больше всего. Но лето на Алтае – время заработков, и отдыхать некогда. А в сентябре можно успеть на бархатный сезон морского побережья. Там у директора скучал маленький домик, за которым присматривала хитрая старушка. Старушка к приезду Валерия Дмитриевича и семьи приводила домик в идеальный и жилой вид, но Щербак всегда подозревал, что старая ведьма в его отсутствие домик сдаёт. Уличать старушку не было смысла, но Щербак мстительно не повышал ей зарплату.
Сычёва он узнал сразу, и как-то неосознанно положил руку на печень. Печень была немного увеличена, знахарь настаивал категорически отказаться от спиртного, в идеале раз и навсегда. Щербак был готов так и сделать, мешал шкафчик. В шкафчике за пятнадцать лет жития в этом кабинете скопилась порядочная коллекция. Щербак честно отдал коллекцию на расхищение, сын и дочь выгребли виски, ликёры, ром, бутылку абсента. А вот коньяк молодёжь отчего-то не оценила. По словам жены – из-за самого Щербака, стоило протянуть руку к «Корвуазье», «Наполеону» или «Реми Мартену», как делалось с лицом Валерия Дмитриевича что-то потустороннее, и на добродушном пухлощёком лице проявлялась демоническая гримаса. Печень оставалась в опасности. Сычёву его споить, что ли…
- Привет, Валера.
- Здравствуй, Володя.
Как и двадцать лет назад у Володи были сухие ладони в мозолях и шрамах. Как и двадцать лет назад он был на голову выше и в два раза тоньше. В дверях маячили два парня. Один рыжий и крепкий, другой какой-то не русский на вид.
Лиц Щербак не вспомнил, но догадался.
- Бьёрн Овердален? И Кирилл…
- Серков. – Сказал Сычёв. – Мои ученики. Ныне хранители.
- И верно, наших-то мало. – С сарказмом хмыкнул Щербак. – Ну, садитесь. Просите.
***
Бьёрн зевнул, поёрзал на неудобном стуле, пытаясь устроиться хоть немного удобней. Удобней было бы седло, скамья, земля… Всё в этом мире могло быть удобней этого странного стула, созданного для того, чтобы сидеть на нём дольше десяти минут стало невозможным. Бьёрн сидел уже четыре часа.
А количество папок убыло не слишком заметно. Кирилл уже откровенно зевал.
- Даже если они нашли эти документы, то убей не пойму, как вынесли, тут каждый листочек с магической печатью. – Рыжий сунул пальцы в волосы, взъерошив их ещё сильнее.
- Скопировали?
- Друг мой иностранный! Тут, однако, был совок! А совок – это система помешанная на секретности. У нас самая защищённая база данных! И лучшего сканера, чем вон та тётя, которая на нас так злобно смотрит, мир ещё не придумал. И не придумает. Ибо тётя оберегает этот архив пуще своей целомудренности, может она раз и допустила до своего тела грязные мужские руки, но к архиву они никогда не дотянутся.
- А наши? – растерялся Бьёрн.
- Наши пока только смотрят. Ты попробуй вынести, испепелят тебя на месте. И сдадут в места не столь отдалённые.
- А если переписать?
- Перепиши… - пожал Кир плечами. – Это ж не документ, так сказочка…
- Ну, нам и сказочки довольно, - задумчиво протянул анимаг.
- Тинку бы сюда. Тот ещё детектор, она бы за то время, что мы здесь роемся, уже бы всё семь раз нашла.
- И каким таким образом?
- Таким, таким… - Кир встал, потирая поясницу. Стулья могли довести до радикулита самого здорового человека. И довели. Рыжий под пристальным взглядом «тёти» зашагал вокруг стола напарника. – Сначала Тина вычленила бы именно те временные периоды, которые нас интересуют.
- Что мы и сделали.
- У нас рамки слишком широкие. Чего там дед говорил? Сколько раз возня начиналась, три?
- Да. Хочешь сузить? Слишком неточно.
- Да пофигу, тут не найдём остальное перероем. Кофе хочу… А цербер этот и воды не даёт.
- Внизу есть буфет. Пойдём.
- Пойдем. Разденемся?
- Зачем? – опешил анимаг.
- Докажем, что ничего не вынесли, и цербер хоть раз в жизни посмотрит на мужиков.
- Мужиков твой цербер может по телевизору посмотреть, - мрачно ответил Бьёрн, - идём.
На выходе их тщательно обыскали, ничего не нашли, зато вернули телефоны и сумки. В архив, кроме себя вносить ничего было нельзя, выносить можно, но только по строгому разрешению. И каким бы пошлым не показалось Бьёрну сравнение друга, стало казаться, что рыжий прав.