Выбрать главу

В буфете стоял кофейный автомат, в альтернативу толстая буфетчица мешала бурду из пакетиков. Парни навернули по пирожку. Потом Кир потащил друга на улицу, травиться пассивным курением.

-  Хорошо, сузим периоды. – Надумал Бьёрн. – Ещё предложения есть?

- Затёртые папки не трогаем. Никому эта разработка не была нужна.

- Но ведь…

- Ой, мой нерусский друг… Ничего ты про нашу страну не знаешь! На хрена она! У нас есть разработанные, но неисчерпанные ресурсы. Зачем копать в попе у ёжика?

- Но больше же нигде этого минерала нигде не всплывало.

- И что? Закон есть такой, что не даёт ежесекундной наживы, почти никого не интересует. Так что папочку ищем старенькую, но в хорошем состоянии. Дальше…

Кирилл затянулся. Они сидели в тихом скверике с удобными скамейками под густыми кронами деревьев. В горах уже началась осень, здесь же ещё пахло летом, сладким и прекрасным летом. Колёса машин шуршали по асфальту, стучали каблучки женщин, пиликали телефоны, играла музыка. Городская суета была прекрасной. Кирилл слушал эту суету, как музыку. Он скучал по городу. И особенно хотелось тёплого летнего дождя. Ночью.

Дипломированный геомаг легко может вызвать дождь. Вот только метеоцентр тут же поднимет крик, найдёт нарушителя и впаяет штраф. А жаль… Хоть разрешение у Хранителя бери, интересно, Бьёрн может дать ему разрешение на один маленький летний дождь? Рыжий закурил ещё одну сигарету.

- Вот так начинается, коррупция, - вздохнул он.

- Как? – анимаг его мыслей не слышал. Он читал статью, которую скинул Сычёв.

- Я знаю, что искать, - сказал вместо ответа Кирилл. – Нам нужен рядовой отчёт. Обыкновенный злободневный отчёт геологической партии. Изъятый из архива геологического управления Барнаула! Двадцать…

- Восьмого года двадцатого века, - понял Бьёрн. Анимаг глянул на друга и улыбнулся. В день знакомства Бьёрн подумал, что Кирилл дурачок. Прошло три месяца. Изменилось не только мнение, Кирилл тоже изменился.

 

***

 

Архивная тётенька глядела на них так, будто они её изнасиловали. Вдвоём и с особой жестокостью. Но документы Хранителя, разрешения из министерства Геомагии и лично от Тихомирова, заверенные подписью Щербака, открывали все двери. И всё равно от такой ломки парням стало как-то стыдно.

- Может конфеты ей подарить? – предложил Кирилл, баюкая вожделенную папочку у груди.

- Ты как её только сегодня не обозвал. Цербер, старая дева, Македонская це… целовалка?

- Целка! – поправил рыжий. – Так вдвойне жалко. Ну, что за жизнь у бедной…

Бьёрн повертел пальцем у виска. Умом Россию, блин, не объять. Тронешься.

Сычёв в гостинице подпрыгивал от нетерпения, у него доступа в архив не было, зато он притащил откуда-то из закромов молодую красивую алтайку в тонких очках. Алтайка быстро заценила Бьёрна, слегка покраснела и представилась следователем магического управления Барнаула.

Бьёрн толкнул друга, который уже готов был пойти на любое преступление, лишь бы следователь его арестовала. Анимаг напомнил рыжему про Россию, которую не объять.

Папочка легла на стол. Алтайка надела на руки перчатки, вооружилась каким-то прибором, напоминающим небольшой фотоаппарат с объективом переростком.

- Вы погуляйте пока, - предложила она, пинцетом открывая папку. Но никто не встал с места. Трое мужчин заворожено смотрели на работу мага-криминалиста.

Алтайка сканировала отпечатки пальцев, затем отпечатки ауры, следом посыпала документы каким-то порошком. Цокала языком, щурилась, поминала кермесов и ругалась алмысами.

- Вот ваш список, - сообщила она. – Отпечатки пальцев, ауры, вмешательство в среду, никто не пытался ничего скрыть. Документ совершенно заурядный.

- Кому как. – Пробормотал Сычёв. – Маречка, ты удали всё, хорошо?

- Ну, разумеется.

Сычёв проводил девушку, вернулся к ученикам.

- Ну, что молодые люди… Идём в гости?

 

***

 

Настя сидела на пригорке, закутавшись в шаль, и кормила лошадей солью. Трусливые слизывали соль с земли, вымешивая языками коричневую грязь, а ласковые и наглые лезли прямо в руки, оставляя на ладонях коричневые полосы – грязью они тоже не брезговали.

Карька крутился на коленях. Тяжёленький и тёплый щенок норовил выскользнуть с рук и пойти изучать мир, Настя опасалась, что у мира в этом месте слишком много копыт подбитых шипастыми подковами и умнее они щенка не сделают, только добьют. Щенок тоже пытался слизнуть соли с ладони хозяйки, но взять в разумении, что именно вкусного находят в ней лошади не смог. Настя шлёпнула его по пушистенькой попке, Карька тут же полез целоваться, облизывая хозяйкин подбородок и щёки.