Когда вышли из деревни, тропа уверено вильнула вверх - к полям, сначала ехали понизу, у самой воды, потом забрались повыше. Пахло травой, цветами, июньское солнце нагревало землю. Лошади вспотели.
Бьёрн встал в колонну последним. Он поглядывал вперёд, запоминая путь, но больше ничего делать не приходилось, и норвежец просто наслаждался дорогой.
Зато впереди ехавшая Оленька мучилась за двоих. Конь под ней, со славным именем Бурка тут же определил, кто на нём сидит, и воспользовался ситуацией. Когда хотелось, он останавливался пожевать травку, из речек Бурка отхлёбывал побольше и почаще других, заглядывался на жучков-червячков, обходил места с грязью - не хотел марать ножки, а иногда вообще спал. Потом, обнаружив, что компания далеко, Бурка ошалевал он ужаса и нагонял колонну галопом. Ведьма на нём тщетно пыталась сладить с поводьями, несколько раз роняла чембур, от постоянной рыси у Ольги быстро устало место, на коем сидят, и она раскорячилась в седле, напоминая Бьёрну краба- переростка.
Может в чьем-то воспалённом мозгу это зрелище могло бы вызвать эротические помыслы, но трезвомыслящий Бьёрн испытывал только жалость пополам с раздражением. Раздражение основывалось на том, что его конь, видя собрата, упорно пытался повторить его финты. Что норвежец пресекал.
В конце концов, парень не выдержал, нагнал подопечную встал вровень, что запрещал туристам пару часов назад.
- Ольга... - Вкрадчиво начал он.
- Что! - со слезами на глазах простонала женщина. - Ну чего ты остановился, иди!
- Пяткой его пните! - посоветовал Бьёрн.
- Я пинаю. - В подтверждение слов туристка дотронулась пяточками до боков коня, будто там могли остаться вмятины. Сиди на коне алтаец, этого бы хватило, но Бурка уже распоясался. Отщипнул травки и задумчиво зажевал.
- Успокойся. И слушай меня. Они как раз выехали на автомобильную дорогу - достаточно широкую, чтобы идти вдвоём в ряд.
Оленька посмотрела на Бьёрна и как то сразу поверила, что он и защитит и прикроет.
- Сядь, сядьте на попу. - Он уже привык к русскому чередованию единственного и множественного числа, но ведьма норвежца раздражала. А как обращаться на 'Вы' к человеку, когда всё время язык чешется ввернуть 'Тупая дура'?
- Она у меня болит!
- А ты потерпи! - поднажал парень. - Ага. Вот так. Теперь посмотрите на меня. Видите, как я чембур держу?
- Вижу.
- Возьмите так же. Туристка перехватила верёвку и взяла зеркально. Норвежец почти застонал, он показывал всё на инструктаже, но Ольга уже успела тщательно забыть естественные для него действия.
- Ольга. - Калечить древнее скандинавское имя - кощунство - пусть и в русской транскрипции. - Посмотрите внимательней. Повторите в точности.
С третьей попытки удалось.
Бьёрн уловил шум колёс за спиной.
- Уходите с дороги. Машина.
- Но как? - Оленька бросила чембур, вцепилась обеими руками в поводья и задёргала их в разные стороны.
- Машина! - крикнул Бьёрн. - Передайте вперёд. Машина!
Пока дошло до дяди Саши. Кирилл, ехавший перед Ольгой, уверено увёл коня в сторону и Бурка повторил манёвр.
УАЗ-буханка протарохтел мимо, Бьёрн снова встал с туристкой, и продолжил урок верховой езды. Ведьма виртуозно тупила, но тут хотя бы можно было ехать чуть впереди, поддразнивая Бурку.
***
Несмотря на ноющий зад, Ольга чувствовала себя чрезвычайно счастливым человеком. Вот уже два дня Бьёрн постоянно пребывал рядом, как и подобает настоящему мужчине. Он помогал советами, страховал, объяснял, а в перерывах между нравоучениями с ним можно было поговорить. Туристка расспрашивала его о родине, о месте, где он учился, рассказывала о себе, но немного и между делом, всё время контролируя речь, чтобы не надоесть. Иногда норвежец выезжал вперёд, нагонял дядю Сашу, тогда его место занимал Кирилл. Рядом с Киром ведьма резко садилась на коня, переставала тупить, и хотя ездила она действительно неважно, предпочитала справляться с Буркой сама. Кирилл прочитал её фокусы с первого раза, нагнал ерепенящегося Бурку, хлестнул того верёвкой, и больше ни Оленька, ни конь не выступали.
- Бьёрн бы так не сделал! - обижено крикнула она.