- А я не Бьёрн! - хохотнул Кир. - Ещё хочешь?
- Нет.
- Уэ-хэй!!! - крикнул парень. - Красота какая! Тина!
Кир послал коня рысью вдоль колонны, нагоняя сестру. Они поднялись на вершину горы, рядом с которой ночевали, перед ними - внизу лежали заливные луга, светящиеся тысячами полыхающих цветов.
- Огоньки! - воскликнула Настя. Долина, как расписное блюдце лежала внизу, исчерченная каёмочкой - дорогой, окруженная горами, синими в утренней дымке.
Группа остановилась. Дикие лошади внизу подняли головы.
- Ща быстро пойдём, не тормозить. Единорог выскочит, быстро брешь в пузе сделат. - Сообщил дядя Саша. Роман побледнел, а Настя только открыла рот, чтобы расспросить поподробней, но конюх уже дал ходу.
***
Естественно никакого единорога не появилось. И как подозревала Тина, не было в помине. Ареал обитания этого зверя распространялся когда-то на Европу и западную Россию, но драгоценные рога вместо защиты стали проклятием.
В пламени костра лица казались таинственными и загадочными. Огонь освещал только небольшой круг, и тайга со всех сторон чернела почище неба, на котором хотя бы изредка мерцали звезды. Стареющая луна тоже порой выглядывала из-за туч. Света с неё выходило на шиш, зато жути сколько захочешь. Комфортно себя чувствовал только дядя Саша, ему этот маршрут за сорок лет стал куда привычней дома. Зато оглядывание стажёров и туристов веселило проводника настолько, что он впервые снизошел до разговора. И это после трех дней брани, в коей проводник очень доходчиво объяснял, какими именно словами он думает о новобранцах. Стажёры офигевшие от такой милости даже пугаться временно перестали.
Вот только расслаблять компанию дядя Саша не собирался, он очень подробно, рассказывал про алмысов - духов Алтая - и про их обращение с захожими людьми. Выходило, что ждать ничего хорошего не стоит, а лучше запереться в палатку, не забыв предусмотрительно начертить три охранных круга: землёй, водой и солью. Настя, как самая чувствительная рефлекторно поискала бутылку с оной, удостоверилась, что та двухлитровая, и если расходовать грамотно (то бишь не тратить на всякие глупости, такие как еда и подкорм лошадей), можно будет протянуть живыми до конца похода. Тина взгляд заметила, и как ответственная за продовольствие показала травнице кулак, а позже соль на всякий случай спрятала подальше от охранных заговоров и объектов охраны заодно.
***
- Кайф! - Кирилл рухнул на траву, скинул ботинки, которые тут же раскатились в разные стороны. - Не так уж тут и плохо! Уговорила!
- Да что ты говоришь! - Тина подтащила еще влажный потник и села рядом с другом.
Сегодняшняя стоянка располагалась на треугольнике между двух рек и отвесного скалистого склона, приятно дул прохладный ветерок. Рядом вкусно хрустели кони, еще не успевшие ускакать далеко, хотя дядя Саша грозно их отгонял. Вид здесь тоже был недурён, и Тина прислонилась спиной к кедровому корню, устроившись как в кресле.
- Ага. Ещё бы земля не была такой твёрдой, седло жестким, конь не тупил бы, и не было бы завтра дождя.
- Ну, а дождь-то тебе с какого перепугу мерещится?
- Так бурундуки курлыкают. - Величественно пояснил Кир, прикрыв рукой глаза от солнца. Друг показательно продемонстрировал гортанный звук из глубин организма. Казалось, его сейчас стошнит.
- Бурундуки? Курлыкают? Кир, там вчера на стоянке конопля была... ты часом не собирал? Не курил?
- Да ну тебя! Дядя Саша сказал! Если бурундуки курлыкают хором - к дождю!
Тина представила себе хор бурундуков, ровным рядом выстроившихся на коряге, с белыми манишками на грудках в черных галстуках-бабочках, и дядю Сашу с дирижерской палочкой у пюпитра, отмахивающий зверькам ритм. Видимо, Кир не только собрал коноплю, но и приправил ей суп...
Настя с Ромой у костра вываривали в котелке очередную гадость, травница иногда поглядывала в сторону Бьёрна и дяди Саши, вокруг которых само собой крутилась Ольга, придерживая пальчиками с чёрным маникюром остроконечную шляпу.
За пять дней пути компания притёрлась друг к другу. Выдержав два перехода 'обучения' верховой езде, Бьёрн (Кир и Тина уже сделали ставки, когда он пошлёт туристку на хрен) с абсолютно серьёзным лицом сообщил, что он научил Ольгу всему, что умеет сам, и больше учить нечему. Оленька офигела до немоты, забыв даже возражать. Прочувствовав эффект, норвежец досказал: 'Вы практически меня превзошли', после чего добавил белиберду, про охрану тыла, и надёжного заднего фронта, и под гомерический хохот коллег быстро ускакал вперёд к дяде Саше (видно пока Оленька не спохватилась и не догнала). Туристка пригорюнилась, бедняжке даже пожаловаться было некому и не на что, ведь Бьёрн её план 'не заметил', она ему 'не надоела', и он её 'не послал'. Временно разочаровавшись в норвежце, туристка переключила свою энергию в другое русло, попытавшись пококетничать с Романом. Но тот уже нежно привязался к суровой травнице, которая не только разделяла Ромину страсть к целебным растениям, но ещё и обладала нечеловеческой зимней красотой. Тихий, интеллигентный городской аптекарь, чаще видящий травы в керамической ступке, чем в среде произрастания, а подобных женщин исключительно на обложках журналов, таскался за травницей с восхищенным лицом и лопаточкой. Ольга сняла его кандидатуру с номинации, рыжий колдун её не интересовал - слишком прост и охламонист. Ничего не подозревающий о нависшим над ним дамокловом мече дядя Саша ехал впереди, пожевывая травинку белыми зубами. Алтайцу перевалило за пятьдесят, но в нём бурлила могучая дикая сила. И Оленька, на глазок сравнив проводника с Бьёрном, поняла, что выбрала верно. Слишком молодой, слишком правильный щенок. Не то что дядя Саша - таёжный волк, с шрамах от былых боёв, откуда наверняка выходил победителем.