Кирилл хмыкнул, наблюдая за группой. Травница Оленьку раздражала, как любая женщина, значительно превосходящая красотой и грацией. В горном солнце Настя сияла, северной звездой. И хотя вечерами чаще молча стучала спицами у костра, все мужики на неё всё равно таращились. Несколько раз Кирилл ловил себя на том, что смотрит на Настю как на горный пейзаж - с большим наслаждением, но не сосредотачиваясь на какой-то конкретной детали. Она мало говорила, зато каждый день они с Романом исчезали почти сразу после прихода на стоянку и возвращались примерно спустя два часа с добычей и по уши в земле. Наскоро перекусив, оба углублялись в обработку собранного материала. Мыли, варили, выпаривали, сушили. Накануне замочили в котелке такую дрянь, что разогнали народ от костра еще до наступления темноты. Тина, одной рукой зажав нос, а другой подхватив на длинную палку 'зелье' отнесла его на уважительное расстояние, поставила и непреклонно сообщила:
- Воняйте здесь!
Под Настины вопли о балансе температуры, кою нельзя менять, Кирилл, спасая сестрицу от аконита в чай на завтрак, быстро разжег под котелком фиолетовое пламя и подержал горящим, дожидаясь, пока Роман принесёт нормальные дрова. Отпускали травники его неохотно. Магический огонь, оказалось, держал идеальную температуру, не мотался за ветром и не коптил.
- И сколько оно должно выпариваться? - с подозрением спросил Кирилл, поддерживая немеющую руку второй и сглатывая мерзкий вкус, прилипший к нёбу.
- Всего четыре часа... - умоляюще пролепетала Настя.
- Ни за что!!! - крикнул маг и дезертировал к костру, где ребята разливали нормальный крепкий чай с лимоном.
Оленька налила ему чаю в подставленную чашку, Кир надавил ложкой на заблаговременно добавленный лимон и с наслаждением отпил. Бьёрн доедал, приготовленный Тиной ужин.
С удовольствием гад доедал. Самого норвежца от готовки после третьего дня отстранили. Тина накануне составила график дежурств, который на бумаге выглядел идеально. На четверых выходило по три дежурных дня, в которые остальные освобождались от кухонных обязанностей. В реальности дело пошло не так гладко. Сначала, Настя начала пропадать после переходов, и на её хрупкие плечи легли завтраки, а потом дежурного Бьёрна оставили один на один с котелком и снедью. Группа пошла изучать окрестности, дядя Саша завалился спать, и его маленькая желтенькая палатка оглашала местность предостерегающим храпом. Местность устрашалась и к стоянке подходила бочком - глянуть одним глазом на чудовище. Ребята под такой аккомпанемент осмелели, зашли в тёмный кедрач, где Роман с Настей тут же отыскали какой-то редкий лишайник, редкий мох, редкую траву... заразилась даже Тина, куда более прагматичная, встретила кусты дикой смородины и набила полные карманы будущим взваром. Дальше поспорили, видно ли с той горы лагерь, полезли выяснять. По дороге влетели в ручей - издалека тот казался мелким и узким, а на деле был куда шире, глубже и ледяным. Потом кусты, притворявшиеся тёмно-зелёной травкой, подло выросли (видимо пока к ним шли) по пояс, исцарапали голые ноги и изорвали штаны на одетых. Но энтузиазм дело дурное - на вершине со скалами-гольцами - путники передохнули, осознали, что достаточно проголодались и двинули обратно. Ждали они конечно горячий ужин по-норвежски, не подвёл Бьёрн исключительно с температурой.