- Вчера... - соврал Кирилл. Он не так давно состриг хвостик, а оставшуюся часть шевелюры за волосы не считал, и только раздирал пальцами после мытья. - Зато чистые.
Сзади послышался стон. Тина воткнула гребень в рыжую паклю, как пуходёрку в шерсть - безжалостно и ругаясь на латыни. Кирилл сжал зубы.
- Ладно. Всё! Идём! - она на секунду остановилась у зеркала, Кирилл встал рядом. Теперь они смотрели на приличного человека и красивую девушку. Тёмно-рыжие густые волосы, мягкими волнами окутывали голову, Кирилл с опаской их потрогал. Не липкие, видимо заклинание какое-то.
Тина мизинчиком подправила тени на глазах. Потом сунула пальцы в кудрявый тёмный ворох, чуть приподняла и что-то прошептала. Растрепавшиеся кудряшки послушно завились в ровные штопорки, отчего треугольное бледное лицо стало казаться ещё меньше.
- Мышка! Запомни-запомни! Давай, я хоть тебя сфоткаю. - Кирилл достал смартфон, но сфотографировал только кулак. - Прекрати! Тин, ну в кое-то веки ты на женщину похожа, я никому не покажу. Клянусь.
- Ладно. - Тина честно попыталась состряпать умильное выражение лица, присев в реверансе.
- А чё ты в балетках? Хоть раз в жизни не могла туфли нормальные надеть?
- Иди нафиг. - Тина подтолкнула его к выходу. - А ты чего в кедах?
- Мне ботинки эти фильдеперсовые трут. Говорил же ещё в магазине.
- Кирилл!
- Только если ты наденешь каблуки. А то и так самая мелкая!
- Иди в кедах! - выпалила Тина.
Из номера они не вывалились, а, как ни странно, чинно вышли. Кавардак тоже успокоился. По коридорам тянулась шеренга из вчерашних студентов в костюмах и вечерних платьях. Удушающе пахло духами, самыми разными, отчего Кирилл тут же расчихался. Тина привычно щелкнула пальцами - запах исчез.
- Когда ты, наконец, выучишься колдовать!
- У меня нет шансов, я ещё заклинание вспоминаю, а ты уже всё решила.
- Так думай быстрее!
- Окей!
На улице начинался дождь. Зелёная Москва крепко пахла сиренью. Кирилл отвёл капли в сторону. Москва сегодня должна стать очень невнимательной. Такой рассеянной, какой бывает только раз в год. Тысячи колдунов и ведьм будут отводить глаза, ворожить, задуривать головы. Тысячи колдунов и ведьм будут пить, как пьют только выпускники - отчаянно и без оглядки на утро. Чтобы локализовать намечающуюся катастрофу, власти отдали колдунам на растерзание МГУ, главный корпус, выпроводив на три дня студентов и преподавателей. Проводить награждение в актовом зале главного университета страны было традицией, но всё здание целиком досталось им во второй раз после знаменитого воспарения моста Богдана Хмельницкого. Пьяные выпускники хотели избавить старинную конструкцию от современного панциря, вернув тем самым мосту первозданный вид, но переборщили с силой. Образовавшийся ведьмин круг вобрал в себя полсотни человек, мост птицей взмыл вверх, как живой стряхнул стекло, ощерился клёпками. Немногочисленные пешеходы вопили как оглашенные, цепляясь за перильца по краям и глядя на маленькую Москву далеко внизу. Шум поднялся быстро, студентов увели от греха подальше, мост вернули на место, потерпевших увезли в Боткинскую больницу, в отделение магических травм. Скандал замяли, хотя, поговаривали, что ночью на мосту Богдана Хмельницкого теперь можно услышать: "По коням паны! По коням!".
Празднество традиционно начиналось на площади между главным корпусом и библиотекой. Хотя эта традиция тоже была молодая. Еще двадцать лет назад все выпускники влезали в актовый зал. Кирилл подозревал, что виной тому китайские студенты по обмену. Процентного соотношения один маг на три тысячи человек еще никто не отменял, а китайцы по-прежнему были самой многочисленной нацией на планете.
У памятника Ломоносову уже толпился народ. Вдоль дорожек стояли тележки со вкусностями, играла ненавязчивая музыка, гирлянды из цветков сирени свивались в арку.
Всероссийская аттестация ведьм, колдунов и травниц закончилась. Те кто её прошли сейчас были здесь. Их разделят на три потока.
- Смотри, - шепнул Кирилл. - Явно из Европы. В мантиях дурацких.
- Сказал человек в кедах...
Вид у иностранных волшебников был потерянный: черные мантии и конические шляпы выделялись черной дырой среди пестроцветья русских студентов. И если провинциалы большей частью были обряжены в строгие деловые костюмы и демократичные тёмные платья, то столичные волшебники походили на богемную тусовку. Питерцы пестрили шарфами, длинными юбками и даже килтами. Москвичи тоже не отставали. Модные в столице вороны кружили над публикой, и от "хорошей" приметы, обещающей богатство и удачу, выпускников спасали только заклинания.