- На самом деле, если твой лук Ледоруба... - Начал Кир.
- Ледебура. - Поправила Тина. - Мы с тобой его собирали...
- Тьфу тебя! Я к этому и веду. Так вот, посадить на грядке, он там хорошо и весело растёт. Даже помягче делается.
- Мы тоже всегда дикий лук собирали. - Неожиданно поддержал товарищей Бьёрн.
- Так что без паники Настюха! У меня у тетки его целая грядка, хочешь, мы высадим взамен съеденного!
- Что за безалаберное отношение к природе! - взвыла травница. - Вы же её охранять приехали, а вы её едите!!!
- А кто агарикус от лиственницы отковырял? - мстительно спросила Тина. - Я его тебе специально показывать не стала, думала, ты не заметишь, там же почти не видно было, да еще и за мхом.
- Это не мох был. А лишайник. А я дипломированный ботаник и лихенолог. Я прекрасно знаю, что как выглядит и рядом с чем оно растёт! А ты...
- А я? - Тина села, выпрямилась, из невнятно карих, глаза стали зелёными.
- Мышь серая хозяйственная! - Настя резко встала и вылетела из-под тента, пылая от праведного гнева.
- Да ладно, Тинка... - Кир рассеяно уставился на карты, которых стало подозрительно много. Дядя Саша, воспользовавшись ситуацией, облагодетельствовал обоих парней, а сам вышел, то бишь выиграл. - Подумаешь лихоманка, этому каждый обучиться может...
- Лихенолог! - зло поправила Тина. - Когда ты уже термины запомнишь?
- А я помню. Мышь хозяйственную точно запомню, потому что это правда! - обиделся Кир.
Бьёрн тоже осознал, что карт полные руки, но играть уже не хотелось.
- А лихоманка больше подходит. - Тихо сказал норвежец, собирая карты. - Может, по новой?
- Мешай тогда. - Дядя Саша придвинул ему 'бито'. - Говорил вам, руки смозолите, пока выиграете.
- А вы... эндемик, дядя Саша. - Буркнул Бьёрн тасуя колоду.
Алтаец ухмыльнулся, показал ослепительно белые зубы и закурил мятую сигарету:
- Тинка, чего дуешься! Давай с нами. Викинг, сдавай на четверых. Давай-давай.
***
С темнотой вернулся Игорь, сообщил, что ночь сегодня хорошая и пригласил на ночное камлание к озеру. Он остался в рубище, только завязал глаза и взял в руки бубен с колотушкой. Вокруг шамана вертелся мальчик лет тринадцати на вид. Мальчишка был помощником, он развёл костерок из тоненьких веточек кедры, поддерживал ровный огонь, подносил в огонь олений жир из берестяного туеска.
Шаман застучал колотушкой по бубну, запел не своим голосом. Мальчишка вторил, тихо и куда более по земному.
Из кедрача появилась Оленька и как зачарованная пошла к озеру. Игорь встал, почти не касаясь земли, обошел вокруг жертвенного огня, Оленька встала около костра, мальчишка отложил туесок, достал из ножен нож, резанул её по ладони.
Кровь упала в костёр, зашипела, вышла обратно багровым дымом и понеслась к небу. Колотушка стала касаться бубна-небосвода чаще, в круглом озере ясно отражались звёзды, на миг Тине показалось, что если бубен был бы картой, то там, куда ударяла колотушка, на водной глади появлялись круги. Ольга отошла от костра, ритм замедлился, женщина разделась безо всякого стыда и поплыла к середине.
Днём Кирилл на пробу коснулся воды - вода была ледяной.
- Иди. - Дядя Саша подтолкнул Тину к огню. - Иди. Слушай бубен, повторяй приказы.
- Я?
- Иди! - рявкнул проводник.
Тина нерешительно приблизилась к огню. Вытянула дрожащую руку. Мальчишка руку отверг, взял левую ладонь и проколол остриём ножа мизинец. Потом цепко схватил за запястье и отсчитал три капли крови.
- Озеро. - Велел мальчишка.
В голове стучала колотушка. Сизый дым заволок ровную гладь. Круги от ударов было видно ясно, и Тина больше не сомневалась, откуда они берутся. Вот он настоящий бубен шамана. 'Что делают с нашим отражением - воздействует и на нас...', - учили их на этнических практиках.
'Шаман ударами колотушки активизирует те или иные участки неба, меняя энергетические потоки', - говорила голая теория.
'Ты слишком много помнишь, - услышала Тина в голове потусторонний голос, - Твоя память мешает духу. А дух для тебя первое'.
Вода окутала тело, прохладная, но не ледяная. Теперь удары колотушки чувствовались физически, пружинящие и мягкие. Ласковые и упругие.
Мысли растворились в воде. Тина выплыла на середину озера.
Легла на спину, небо отражало всё. Колотушка била по небу.
Ольге сто двадцать семь лет. Каждые семь она отправляется сюда, и шаман продлевает жизнь последней ведьмы селькупов. Последней настоящей ведьмы, так и не ставшей матерью. Она должна продолжить род. Но небо не благоволит ей...