- Вместе?
- Ну, наверно вместе, вас пока делить не велено.
- Почему? Обычно больше одного стажера на группу не ходит…
- Обычно не ходит. Так тут и ситуация необычная… - Знахарь осёкся и прикусил язык. – Так, теперь крупы. Надо засыпать. Ты сыпь, я держать буду.
- Что необычного, Паш?
- Э? Да не. Гречки побольше, гречку почему-то всегда хорошо кушают…
- Русская каша. – Раздалось над ухом. Тина и Бьёрн стояли у кладовой с омерзительно довольными минами. – Гадость по-моему.
- Ничего ты не понимаешь, Бьёрн, в русской кухне! – обиделась Тина за гречку.
- Понимаю! Насть, возьми пряников побольше, ага? Мятных пару пакетов.
- Еще с начинкой есть. – Паша глянул на коробки со сладостями.
- Надо попробовать. – Серьёзно сказал Бьёрн, пробрался в кладовку, набрал из каждой коробки по экземпляру и усердно зажевал.
- Представляете, с нами едут немцы. Хорошо Бьёрн знает немецкий! А еще шаман из Нигерии тульского производства. Решил вернуться на историческую родину, был покусан змеёй, полгода болел, потерял связь с духами и теперь едет исцеляться. Еще ведьма с магическими ожогами… - Тина самозабвенно перечисляла туристов, загибая пальцы. Настя засыпала четвёртую бутылку гречихой и переключилась на рис. Бьёрн распробовал все пряники, теперь наполняя пакеты понравившимися. Особенно пришлась по душе ему варёная сгущенка, хотя, несмотря на конкуренцию, фаворитами по-прежнему остались мятные.
- И щербета побольше. – Попросила Тина.
- И вафли. – Добавил от себя знахарь.
- А о туристах мы подумали? – прервала гастрономический беспредел травница.
- Не ресторан, перебьются. – Озвучил общую мысль Паша, запихивая в карман горсть орехов. – Главное чтобы Марина не видела. А так норма!
- Так чего, вам помогать? – Спросил Бьёрн аккуратно складывая пряники на тент. Настя скептически воззрилась на идеально ровный ряд полиэтиленовых пакетов, выложенных на убывание.
- Нет. Вдвоём справимся.
Паша, который в общем то уже собирался сбежать, поглядел на прекрасную травницу. С саамскими льняными волосами и глазами цвета полярного лета…
- Конечно, справимся.
- Ну, мы тогда пойдём. Чаю выпьем.
- Так мы вам и поверили. – Проворчала Настя себе под нос.
***
- Бьёрн, а ты уверен?
- С домашними обычно проще. – Норвежец зашел в маленькую баньку на отшибе. – Отлично, нет никого. Там растопка есть?
- Ага. Держи, береста и щепки.
- Нет, свет не включай. Так обойдёмся.
- Но я ничего не вижу!
- А? Dritt! Точно. Прямо эта, скамейка, где сидят.
- Полок. Ага, чувствую.
- Посиди на ней пока.
- А ты, значит, в темноте видишь?
Бьёрн чиркнул спичкой, пламя осветило его правильное точеное лицо. Он сунул спичку в топку, затрещала береста, сворачиваясь.
- Чуть-чуть лучше, чем ты, наверное. Разгорелось! Надо подождать.
- Чуть-чуть лучше? Но тут не просто темно, как на улице. Тут совсем темно!
- Так лучше? – Бьёрн вытянул руку, на ладони затеплился круглый огонёк, сплыл вверх и завис под потолком.
- Так, - с нажимом произнесла Тина, - Я тоже умею.
У неё огонёк вышел бледнее, но побольше.
- То есть ты не совсем беспомощна?
- Не совсем. – Волшебный свет мерцавший в бане оказался слишком ярким, Тина вытянула руку, поймала светлячок и загасила. – Но это не моя сфера деятельности.
- Надо подкинуть.
В печку поместилось еще два полена, норвежец устроился на втором полке, сдвинув тазики на край. Становилось тепло. Парень стащил любимый кирпичный свитер и кеды.
Тина подумала и тоже сняла кофту, оставшись в майке.
- Откуда шрам?
- Аппендикс.
- Думала, в Норвегии хорошая медицина.
- Отличная, если до гнойного перитонита не доводить.