Снег теперь почти не обжигал. Тело горело, сердце мощно расталкивало кровь во всех направлениях. Бодрость почти пьянила, но влияние своих собственных эндорфинов разительно отличалось от любого наркотического кайфа – понимание здоровости происходящего и естественности процессов добавляло неповторимой прелести.
Такой кайф приносит только бег, ледяная вода и секс, - размышлял Бьёрн, натягивая на себя термобельё. Плотная шерстяная ткань ласково обнимала тело, сверху любимый ношенный-переношенный свитер, на ноги непромокаемые штаны, пуховые носки, затем хлопчатобумажные и только потом ботинки. Последним мужчина натянул анорак, с визгом застегнул молнию на горле. Снег еще шел, резкий ветер нервно взбрыкивал, подхватывал крупу, кидал в ткань тента и палаток, осыпаясь назад с глухим ритмичным стуком.
В костре лежала чёрная головёшка, окруженная светлой галькой, чтобы сохранить от пламени траву. Бьёрн соорудил из камней загородку от ветра, засыпал прихваченную под кедрой горсть сухой хвои с мелкими ломкими веточками. В несколько ударов топора расколол сухое полено, припрятанное с вечера, пламя занялось мгновенно, послушно вцепилось в щепу, расхрабрилось, краснея и вздрагивая, перекинулось на головёшку. Бьёрн повесил на таган полный воды котелок и удовольствием окунул кисти рук в языки огня.
Лагерь стоял на продуваемой поляне плоской,будто тарелка. Желтые бока палаток понизу побелели, а сверху выгнулись, тент страдал меньше всех, низко натянутый, он служил трамплином ветру и снегу. Земля дрогнула, послышался плеск воды, металлический перестук речных камешков, дрожь изменилась, стала звуком. Пятнадцать коней летели на лагерь, сзади знахарь щелкал о воздух длинным чембуром. Черная шапка сползла на макушку и непонятно на чем держалась.
Бьёрн зачерпнул воды, налил себе и проводнику кипяток. Паша закинул в кружку кофе, помешал поднятой с земли палочкой, которую сразу выкинул в костёр и уселся рядом с коллегой. Их молчаливое утро обоих устраивало – покуда туристы спали, можно прихлёбывать кофе, похрустывая сладкими сухарями, и тянуть ладони к костру. Во втором котле тоже закипела вода, проводник, ознакомившийся с кулинарными умениями норвежца, сам закинул крупу, посолил и перемешал. Бьёрн в готовку больше не лез – опасался. Появились Тина с Настей, начавшие спорить в палатке девушки перекидывались словами.
- Сколько времени? – спросила травница.
Паша посмотрел на часы:
- Семь. Можно будить всех.
- Умоемся, разбудим. - Тина мрачно глянула на норвежца, перекинула полотенце через плечо, воинственно словно перехватила винтовку для выстрела.
Снег шел. Обыкновенный июльский горный снег.
***
Кирилл нацепил наушники и закрылся сверху капюшоном, его такая поганая погода весьма устраивала. Кони шли вдоль реки по долине. Протоптанная тропа на белом полотне чернела вспаханной бороздой. Спокойный и флегматичный, как ему казалось, конь лениво отставал, Кир незлобно его подпинывал, так чтобы хвост предпоследней лошади совсем уж не пропадал из виду.
Плеер воспроизводил треки в случайном порядке, вкусы у рыжего отличались русской широтой. Заунывное печальное стенание группы «Xasthur» сменилось ритмичным «Песочным человеком» Металлики, Кирилл вздрогнул и проснулся. Проклятый плеер его подвёл – прогнав через мозг целый альбом депрессив блека. Вместо колонны в четырнадцать человек, Кирилл увидел белую целину, кое-где разрываемую зелёными штрихами чемерицы. Конь зачаровано топтался по кругу, не проявляя никакого беспокойства.
- Японский коловрат. – Выругался колдун, стащил с ушей наушники вместе с капюшоном. Сразу стало холодно. – Так, Гром, не паникуем. Хотя ты и не паникуешь, странно почему?
Конь не ответил. Он продолжал тупо ходить по кругу.
- Раз ты не паникуешь, видимо тебя успокоили. – Кир потрепал коня по шее. – Вы же стадные парни, вам обязательно надо видеть хвост приятеля. А, Гром? Окей! Так что будем делать? Думаешь о том же, о чём и я? Они ушли по переходу, а я его проспал. Теперь они могут быть за сотню километров от меня, а я здесь как дурак. Какие у нас варианты?
Кирилл задумался, развернул коня назад и пошел по собственным следам. Горы засыпало снегом, перевал, который они преодолели в полдень, почти закрыли облака, синее марево сыпало снегом, беспощадно издеваясь над июлем. Было очень красиво и холодно. Хозяйственные перчатки отсырели, руки сводило.