- Вы держите меня здесь три дня. Я нашел три камеры – вы за мной наблюдаете.
Галина кивнула.
- И за три дня я не сорвался, не разбил стену, не кинулся на Пашу. У меня нет срыва. И не будет.
- Я знаю. – Бьёрн почуял что-то помимо страха. Галина говорила дальше: - Но… Мы не уверены. Нужны гарантии. И доказательства.
Стыд. Понял Бьёрн.
- Дмитрий Семёнович. Это он приказал держать меня здесь. Вы с ним не согласны. Почему?
- Ты работал с Володей. У тебя лучшие рекомендации от человека, которому я доверяю как себе.
- С чего это?
- Он мой бывший муж. Я знаю его тридцать лет. И верю ему. Володя хорошо разбирается в людях, он тебя натаскивал в России.
- И именно поэтому я сижу здесь?
- Это Володя предложил твою кандидатуру. Вопреки мнению Димы.
- Выпустите меня.
- Не могу.
Галина попятилась, потом пришла в себя, смело повернулась к нему спиной, предоставляя возможность напасть. Медленно подошла к двери, подарив Бьёрну на размышления почти минуту. Уже прикрывая дверь, она очень тихо, так что услышать мог только анимаг прошептала:
- Ну и дурак.
Щеколда с грохотом задвинулась. Закрыв свободу и свежий воздух.
***
Москва имела тридцать три лица, и ни одно из них Бьёрн не успел толком осмотреть. Только пошатался по центру в компании молоденькой ведьмы. Девочка вызвалась сопровождать его сама, но вместо истории и экскурсии Бьёрну выпало два дня саморекламы. Ведьмочка страстно желала замуж и лучше за иностранца, чтобы навсегда покинуть родину. Бьёрн вежливо и внимательно осмотрел с каждым днём углубляющийся вырез, согласился, что русские девушки прекрасны, несколько раз коснулся откровенно подставленных прелестей. Оценил. Одобрил. Поставил высший балл. А после сдержано сообщил о намеренье остаться в этой прекрасной стране навсегда, раз уж девушки тут такие. Такие… Последующие два дня они провели в музеях. Ведьмочка скорбно маячила позади, согревая прелести толстым шарфом. Сведенья о столице у сопровождающей кончились очень быстро, выговаривались сквозь зубы, стучащие от холода. Элегантное пальтишко пропускало Московские ветра, и хотя морей поблизости не обнаружилось, ветра могли соперничать с норвежскими. Пушкинский музей Бьёрну понравился, особенно впечатлили бабушки-смотрительницы. Взгляды старушек светили ренгеновскими лучами, каждый лишний шаг в сторону национального достояния сопровождался немой сигнализацией. Несчастный Сислей, которого Бьёрн вознамерился посмотреть поближе, не загорелся только из-за своей высокой ценности. После Пушкинского норвежец расстроил ведьмочку желанием посетить Большой театр вместо ночного клуба, где «тусят наши, иллюзии суперские». Суперские иллюзии глупого иностранца не заинтересовали, пришлось сопровождающей добывать билет в Большой. В театр ведьмочка пришла в вечернем платье, экстравагантной длины, сияющем блёстками. Бьёрна в джинсах и синей рубашке навыпуск она оценила низко, насколько низко, анимаг осознал уже в зрительном зале. На задних рядах первого яруса в боковой ложе можно было разглядеть только угол сцены. Пришлось насладиться исключительно музыкой и перестуком пуант, в отличие от большинства зрителей Бьёрн этот стук слышал великолепно. Иногда в углу мелькали пачки. От ведьмочки приторно пахло ванильными духами, к концу первого акта анимаг дочихался до слёз и попросился в гостиницу.
Сопровождающая напомнила про крутой клуб. Бьёрн послал её домой. Купил себе бургер в маленьком ресторанчике у Патриарших прудов. Весёлый парень в пуховике жарил на гриле сосиски и котлеты, а в котле грелся очень неплохой глинтвейн. Рядом стояла удобная скамейка, там Бьёрн и провёл остаток последнего вечера, болтая с парнем на вездесущем английском. Пожаловался на Большой. Собеседник попросил показать билет, Бьёрн достал из кармана аккуратно свёрнутый пропуск в храм русского балета. Парень расхохотался. Места, где они сидели честно назывались «неудобными», и стоили двести рублей – столько Бьёрн только что заплатил за бургер с глинтвейном. Вторая котлета Бьёрну досталась «от заведения». Анимаг подарил парню на память злосчастный билет и пошел в гостиницу.
Москва продолжала удивлять. Уже около гостиницы к нему очень неуверенно привязался пьяный, пытаясь толи ограбить, толи поговорить. Гость столицы выдал ему пятисотенную купюру, остолбеневший алкаш так и остался стоять с бумажкой в руке, а анимаг скрылся за дверью.
Следующая экскурсионная программа включала в себя поездку в плацкартном вагоне с проводницей Любкой. Любка мановением руки «тушила» суровых вахтовиков. Вахтовики тоже были частью программы. Сутки спустя анимаг вывалился на вокзал в Екатеринбурге, с содроганием ожидая очередную ведьмочку в мини юбке. Этого не случилось. Женщина в узких очках держала в руках табличку с его именем. Она коротко представилась и безмолвно повела к машине. В машине Бьёрн сразу уснул, ему нравился легкий запах трав, тихая гитарная музыка и молчание. Утром они остановились в маленьком городке, перекусили и двинулись дальше. Чернохвойная тайга северного Урала впечатляла. Теперь они ехали по грунтовой дороге среди елей, опутанных лишайником. Она остановила машину около высокого строго дома, припарковалась и вышла из машины. Волчица. Понял Бьёрн. Здоровенная серая волчица, суровая и молчаливая. Хранитель Урала. В доме проживало десять человек, все были анимагами. Волки предпочитали жить в стае, даже если волчьего у них половина.