- Здесь. – Бьёрн остановился перед кедрой. – Осторожно, тент.
- Вижу.
Тент был натянут между тремя плотно стоящими кедрами. Между ними ничего не росло – только толстая перина хвои, на которую Бьёрн уложил потники и застелил спальником.
Было странно. Она не нервничала, её не била любовная лихорадка, не сжигала обещанная романистами страсть, но и страха не было. Наоборот Бьёрн излучал надёжность, такой спокойный, уверенный, невозмутимый. Никогда не кричит, не бесится, казалось, ему неведомы ни ярость, ни злость. Тина села на спальники и начала спокойно раздеваться, наблюдая, как анимаг проделывает то же самое.
Тина замерла в нерешительности, смущала обыденность происходящего, будто они старые супруги, которые тридцать лет прожили вместе. Замешательство рассекло ржание вдалеке.
- Конь. Нервно…
- Посмотрим?
- Незачем.
Но на ржание откликнулись волки. Стонуще, многоголосо, как слаженный хор.
- Может посмотреть? Вдруг монастырский табун съедят?
- Хорошо. – Анимаг ртутью выбрался из-под тента и исчез в темноте.
Было холодно, Тина залезла под спальник, укуталась, чувствуя себя полной дурой. Он бесшумно появился с другой стороны.
- Замёрз? – внутри что-то сработало, и Тина сама собой прижалась к анимагу.
- Немного. – Ледяные руки обняли за талию, прошлись по спине, остановились на ягодицах.
- Что там происходит?
- Вокруг бродит стая. – Бьёрн поцеловал видящую в губы, сначала на пробу, потом оценив, уже подольше. Второй раз Тина ему ответила, провела языком по зубам, нижний ряд неровный, клыки выпирают немного вперёд… Воздух кончился. – Большая. Они не уйдут.
- Может, лучше в дацан уйти? – мурашки пробежали по коже. Сомнительного происхождения мурашки, может волки, а может пальцы считающие позвонки спины. Анимаг перетёк в другое положение, Тина очень естественно оказалась под ним. В отметку она запустила пальцы ему в волосы, собрала с горсть, потянула… Гортанный звук, вышедший из горла анимага, напоминал басовитое кошачье урчание. Он быстро поцеловал в губы, спустился к шее, ниже, легонько прикусил сосок. Коснулся губами живота, кончиком языка обозначил пупок, и спросил:
- Боишься?
- Нет. – Хрипло ответила Тина, успевшая забыть про стаю. – Пусть ходят.
Бьёрн хмыкнул ей в живот, сильная рука погладила внутреннюю сторону бедра.
- Пусть съедят всех… - Простонала Тина. – Ох… я не против…
Бьёрн рывком взметнулся вперёд, светлые глаза, оказались прямо перед ней.
- А стыдно не будет?
- Нет. – Тина поцеловала его, теснее прижаться уже вроде бы некуда, а хочется… Она закинула ноги к нему на ягодицы. – Потом они доберутся до нас… Пусть только мы будем последними.
- Я сам. – Бьёрн убрал её руку. Он вошел, замер, потом скользнул назад, и снова вперёд… Раз теснее нельзя, то пусть будет глубже. Тина охнула, вцепилась ладонями в край потника, заодно загребая колючую, сухую хвою. Анимаг, провел пальцами по её рукам от плеч к кистям, пальцы переплелись, найдя нужную опору. – Они нас не тронут… никого…
- Обещаешь? – выдохнула Тина.
- Обещаю. – Хриплый рык. И Тина неожиданно додумала мысль про пожилых супругов… Если у них так, пусть будет именно так…
…он кончил секунд через десять после неё, хотел откатиться, но Тина не пустила - слишком нравилась расслабленная тяжесть его тела, хотя даже сейчас, под ладонями чувствовались железные мышцы, сухие, не ярко выраженные – для работы, для боя, а не для показухи. Особенно нравилась попа, такая твёрдая, что орехи колоть можно, Тина не удержалась и снова нежно погладила полюбившуюся ей часть тела. Бьёрн всё-таки скатился с неё, лег на спину, и подгрёб любовницу к себе, заботливо подоткнув одеяло.
Волки никуда не ушли, наоборот, они показательно подвывали. Теперь Тине стало действительно жутко.
- Эй…
- Да?
- Не бойся. И… меня тоже не бойся.
- А я должна бо…
Но слова остались недосказанными, Бьёрн чуть покхекал, будто хотел откашляться, а потом громко и внятно рявкнул. Как собаку отогнал.
Волки заткнулись. Тина непроизвольно отодвинулась.