- Чего там сидите? Я вас вижу!
Вырос парень. Раньше не замечал. Владимир Александрович подошел, поднял окурок, повертел в пальцах.
- Зачем он туда попёрся? Ему же в Англию направление дали! Отвечайте!
Сычёв вздохнул. Кирилл вскочил. Он всё равно остался ниже учителя на голову, но давно уже не был парнишкой с цыплячьим пухом на щеках.
- Это вы да? Вы ему мозг запудрили! О единстве мира! Важно делать самое полезное дело, на которое ты способен. Верно?
- Кир…
- Зачем? Ради кого? Мог поехать в Англию, в Оксфорд. Мечтал же туда попасть… Палочки волшебные посмотреть. По замкам полазить…
- И долго бы он там пролазил? Тим-то?
- Вряд ли… - Кирилл поднял лицо к небу, глаза у него щипало, но ресницы хоть и намокли, но пока справлялись. – Чёрт! Чёрт!
И всхлипнул. Как щенок. А потом рухнул на гнилые доски моста. Упал на колени, прижался лбом к гнилому дереву.
Оставаться в живых непростое дело. Больнее всего бьют воспоминания и смерть слова «мы». У Сычёва этого «мы» с Тимом не было. Зато было «они». Два шалопая, с вечно нашкодившими лицами.
Директор тронул парня за плечо.
- Вставай. Давай, Кирилл, поднимайся.
Это ведь он их учил. Важно делать самое полезное дело, на которое ты способен. Даже если хочется что-то другое. Мог Кирилл поехать по рекомендации Трубочкина, стать классным визуалистом. Но не поехал. Тина думала, что она попросила за брата. Сычёв ей не сказал. Кирилл тогда пришёл к директору сам, и сам вызвался.
«Я знаю, что Тинка ринется в самую глушь, защищать мир. – Сказал он. – И там может статься будет опасно. – Сказал он. – Я поеду с ней. Я должен поехать с ней». Да, так он сказал. Поэтому Тим и соврал. Боялся, что Кирилл выберет его. Выберет, потому что работа на геоактивных объектах самая опасная. И Кирилл захочет прикрыть друга. И Сычёв гордился ими, именно такими. Тиной и Тимом, готовыми рискнуть собой ради высшей цели, и Кириллом, готовым защищать всех, кто ему дорог. После смерти родителей парень так боялся потерять кого-либо, что предпочитал подставить свою голову в обмен на головы товарищей.
Такие ученики погибают первыми, а погань типа Туфли живёт. Он никуда не лезет, хранит лощеную шкуру в чистоте и безопасности. Единожды подпалив хвост, становится втройне осторожней. Но зачем он нужен, погань такая? Если ему самому ничего не надо, кроме собственного благополучия. А Тимы нужны. Необходимы. Но так больно их хоронить…
- Наш мир един. Многие не понимают, что мир един. Они думают, можно слить в воду отходы с завода, раскопать опасное месторождение, загадить место, а потом свалить жить в другое. Но вся вода уходит в океан, воздух циркулирует по миру, сила тоже. Нет никакой разницы, где твоя родина. Родина – вся планета. И если мы нужны в какой-то её точке, мы должны быть там. Закрывать разрывы, можно даже собой. Чистить воду, упреждать разрушения. Он так мне сказал, когда мы получили назначение. Я не хотел на Алтай, ворчал. Но Тим это сказал. Он плевал на политические границы, для него их не существовало. Тим верил, что человечество однажды поумнеет, а для этого нужно сохранить Землю и людей, чтобы было кому умнеть. Пять лет геомагии. Вы же геомаг, Вы же его учили! И не поняли, куда он едет?
Оформляя направление в Оксфорд, Сычёв расстроился. Даже попытался отругать ученика за бессмысленную растрату знаний. Тим выслушал его с равнодушным лицом и пожал плечами. Через три недели пришло письмо от Хранителя из Штатов, он хвалил Тима, благодарил Сычёва за столь квалифицированного специалиста. В эти минуты директор гордился.
- Вы гордитесь? Он там сгорел.
- Горжусь. – Сдавлено проговорил Сычёв. – И тобой горжусь.
- Наш мир един… А Тимка сгорел на другой стороне земли, чтобы это доказать.
Кирилл опять щелкнул зажигалкой. Сел на мост и уставился в воду. Сычёв устроился рядом.
Погибают-то самые лучшие…
- Мастер Мун – монах из монастыря кое-что мне рассказал.
Владимир повернул голову, Кир всё так же смотрел в воду, кожа на щеках покраснела, но парень уже пришел в себя.
- Вы знаете, что на самом деле скрывает монастырь?
- Знаю. – Кивнул Сычёв.
- Мы охраняем и его?
Речка – мелкая в этом месте – шумела, перестукивая камешками. Речные алмысы тихо переругивались детскими голосами. А ведь они подслушивают гадёныши. Ну и чёрт с ними, всё равно он уже затянул.