- Кто?
- Кто угодно, считающий, что чужак не может быть хранителем.
- Местный?
- Наверняка.
- Но почему, если он отвечает всем требованиям, должность досталась тебе? Чужаку?
- Он не прошел психологический тест. – Бьёрн перевалил натёртую редьку с доски в салатник и принялся за морковку. По убыванию.
- А ты прошел? – съязвил Кирилл, помахивая надкусанным овощем.
- Намекаешь на ОКР? У меня его нет. Осмысленная упорядоченность действий расстройством не является. Рука постепенно устаёт, крупная морковь всегда твёрже, поэтому логично, сначала натереть крупную, постепенно уменьшая нагрузку. – Спокойно объяснил норвежец. – Подобная упорядоченность действий экономит время и уменьшает расход материалов.
- Может тогда просто эпилептоидный тип личности… – Хмыкнул Кирилл.
- Считай, я всех обманул. Опять.
Уличить Бьёрна в издевательстве как всегда было невозможно. Но очень хотелось. Анимаг, как ни в чём не бывало, продолжал рассуждать:
- Психологический профиль был составлен на всех нас. По этому профилю и собирали команду. Скорей всего из-за нестабильности психики и склонности к нервозам этого барса отмели. Он оскорбился, взбесился… Чем доказал оправданность отсева.
- А что бы сделал ты?
- Расстроился бы. Но никак не начал бы убивать ни в чем неповинных людей, в жажде доказать собственную компетентность.
- И ты доверяешь этому профилю? Согласен с каждым пунктом?
- Устойчивость психики подразумевает так же и трезвое отношение к миру. В природе нет абсолютных величин. Ошибаются все. Чего теперь? Сметану?
- Сметану. И посолить.
***
Сочетание «вкусно и чисто» вогнало Тину в старушечье умиление, и она сидела, подперев рукой подбородок, растроганно глядя на «внучков» сосредоточенно жующих приготовленный самостоятельно ужин.
- И какой дурак написал этот профиль! – Настя откинулась на стуле.
- Общий профиль составляется в местном министерстве из сведений, предоставленных наставниками. – И утверждается на собрании, о котором говорил Сычёв.
- Хреново они его составили. – Кирилл подобрал улизнувшую из тарелки картофелину, бросил в рот. На столе остался масляный след, парень задумчиво размазал его пальцем. Бьёрн, пристально следивший за манипуляцией, мужественно промолчал.
В дверь постучали. Дядя Саша, отбросил капюшон непромокаемой куртки, потопал сапогами, привлекая внимание, за ним маячил мрачный Паша с коробкой набитой папками.
- Ой! Здравствуйте! – обрадовалась Настя. – Проходите-проходите. Чай будете?
Кряхтя проводник стащил сапоги.
- Поселились? Вещи разложили? – Фраза звучала ворчливо-осуждающе. С непривычки можно было подумать, что проводник чем-то недоволен. Но недоволен он был почти всегда. Бьёрн с Пашей переглянулись, и оба отвели глаза.
Настя выбрала самую большую кружку, смешала один к одному заварку с молоком и подала в изуродованные ожогами руки алтайца. К рукам тоже пришлось привыкнуть – к красно-коричневой коже с наложенными друг на друга ороговевшими волдырями.
- Вафли есть?
Тина слазила за вафлями в шкафчик. Они были приобретены специально для дяди Саши Тиной, хотя видящая его костерила разнообразней всех. Проводник мрачно жевал, шумно отхлёбывал чай из громадной кружки.
- Пашка, садись. – Очнулась Тина.
- Я на веранде подожду. – Знахарь бухнул коробку на пол и скользнул за порог.
- Тимофей Палыч бумаги вам послал. Мол, на вечернее чтение. – Обращался он к Бьёрну. – Настюха, погляди.
- Я сейчас. – Бьёрн даже тарелку грязную на столе оставил.
Паша сидел на перилах крыльца, смоля сигарету. Лица из-под капюшона не видно. Анимаг сел рядом, зябко поёжился – вышел он в одной фланелевой рубашке, а в тонких нитях дождя промелькивали снежинки.
- Ты извини, что я тебя вырубил.