Студенты разъехались на каникулы, преподаватели отбыли в отпуск. Школа пустовала, в общем зале казалось непривычно много места, на псарне голодали собаки, судя по лаю давно - с утра. В конюшне тоже сразу оживились, постучали копытами в стены, поклацали зубами в окна. Трубочкин помог разгрузить багажник, отогнал машину под навес и танцующей походкой, на ходу просматривая сводку погоды, пошел будить ленивых конюхов. От сияющих новой голубизной ботинок 'Саломон' отскакивала грязь. В школе Трубочкин вёл бытовую культуру, историю, архитектуру и визуалистику. В последней Кирилл был силён, и Трубочкин ему благоволил.
- Тимка! - на крыльцо выбежала седая колдунья в летнем платье.
Тим хлопнул друга по плечу. Как сказала Тина: 'Ребят, вы не устали прощаться?'
Нет. Не устали. Лучший друг имел влиятельного и богатого отца. Тот выбил сыну стажировку в Англии. Именно поэтому Тим вернулся в Пороги вместе с ними, нужно было оформить документы, дождаться открытия визы и только тогда лететь.
А седая колдунья - это Тимкина мама, приехала забрать сына из школы в последний раз. Сейчас Тимыч изымет своё добро из их с Кириллом комнаты, сбежит с горки, с которой они скатывались миллион раз, и уедет в прекрасную, далёкую и такую волшебную Англию. Где есть Оксфорд, старинный огромный университет, а в Оксфорде имеется факультет магии.
- Идёмте обедать, - позвала Тимина мама. - Я щи сварила.
Уральцы настороженно поглядывали на гостей. Особенно на Бьёрна - иностранец, ему вряд ли знакомо понятие русской деревенской школы. Норвежец не роптал, вёл себя смирно, но нагло. Будто не в первый раз видит их странный быт. Настя осматривалась, но тоже замешательства не выказывала, впрочем, травники с Кольского - свои ребята. И тайга у них имеется, и горы.
Вечером Тим с матерью уехали, а опустевшую койку занял Бьёрн, без разговоров отвернувшийся к стене и уснувший. Кирилл лежал, глядел в потолок и пытался запомнить каждую деталь школы. Вместе с Тимом уехало ощущения праздника. ***
Садист и тиран Владимир Александрович купил билеты на поезд в плацкарт. Кириллу досталась койка с видом на Настю, и это стало единственным утешением на целые сутки.
- Как ты ешь эту гадость? - Бьёрн без спросу отогнул уголок с доширака и брезгливо понюхал.
- Вилкой. - Кирилл демонстративно отобрал у норвежца свой паёк. Всё-таки этот иностранец ему не нравился. Даже на верхней полке в поезде у Бьёрна царил порядок, еды он в поезд почти не взял, жевал каждые два часа по яблоку и запивал неимоверным количеством воды, а предложения питаться коллективом отклонял. Девчонки хрустели какими-то хлопьями, чаёвничали, и только Саныч разделял любовь к лапше быстрого приготовления с Кириллом.
- Понимаешь, Бьёрн. Это еда путешествия. - Объяснял Саныч, как всегда добродушно улыбаясь из-под гусарских усов. - Каждый раз, когда я сопровождал Кирилла и Тину на практику, мы вот так ехали в поезде, трескали эту лапшу и предвкушали большое путешествие. Кирилл чуть лапшой не подавился. Он не то чтобы так не думал, просто никогда не пытался оформить их лапшичное единение в подобные слова.
- Смотри, что у меня ещё есть! - Саныч, как фокусник, выудил из кармана ленту пакетиков порционного кофе три в одном. - Тинка! А тебе горячий шоколад!
Сестра обезьянкой слезла с верхней полки на боковушке, подсела к Санычу под бок и вытянула руку с кружкой.
- Чего? За водой идите. - Велел учитель.
Пока Кирилл с Тиной проталкивались с кипятком мимо чужих вонючих пяток, мимо объёмных тёток, свисающих простыней, беснующихся детей. Пока они стояла в небольшой очереди за кипятком, которая по рассмотрению оказалось очередью в туалет, Кирилл понял, что Саныч не садист и не тиран.
Он не мог напиться со своими учениками. Не любил пафосные застолья и громкие слова. Но мог купить пять билетов в плацкартном вагоне и кофе 'три в одном', чтобы в последний раз проводить своих птенцов в путь.
- Кир! У тебя сейчас перельётся. - Шепнула Тина.
Рыжий поставил чашки на подоконник и уставился на смазанный лес за окном. Сестра тоже стукнула донышком о светлый пластик. Встала рядом. Очередь в туалет, наконец, рассосалась, они остались вдвоём. Десять лет подряд, каждый год, Саныч вывозил свой выводок на практику. Они объездили всю Россию, всегда в поездах, всегда в плацкарте. Каждая поездка становилась приключением, никогда они не бывали скучными, порой казались даже опасными, хотя теперь Кир понимал, что учитель ни за что не стал бы рисковать их жизнями - всегда страховал, всегда очень волновался. Но учил. Нельзя вырастить молодых волшебников без риска - колдовство риск само по себе. Но главное - Владимир Александрович был самым добрым, самым справедливым из людей, что встречались Кириллу. Иногда казался по-детски наивным...