- Не может такого быть! А как же вся история с нашими предшественниками?
- Ну… Подстроили, сочинили…
- Я дралась с этим видящим! И он очень по-настоящему пытался нас убить!
- Переиграл… - предположил Кирилл.
Бьёрн кашлянул, медленно, хотя, как всегда, очень красиво, перетёк в сидячее положение, потом очень плавно встал. Голову он старался особо не трясти.
- Котики не любят спиртное. – Ехидно напомнил Кирилл. Перед конопатым носом появился внушительные норвежский кулак.
- Идём. – Сказал Бьёрн. – Пора узнать у наших наставников, какую игру они затеяли. И погода портиться, чуете?
***
Сначала всегда поднимается ветер. Мягкими плетьми он стелет по земле, вздымает опавшие листья, а небо постепенно затягивают густые тучи. Голубую гладь застилает серыми валами, густота обволакивает темнотой, и мелкая взвесь грядущего дождя ложиться на горы. Ещё чуть-чуть и она коснётся всех, опутает паутиной, и вот плети уже не мягкие, а лепят жесткими пощечинами по лицам и одним только взмахом делают сухое мокрым.
Настя набросила капюшон на голову, осознав – не успеет. Верно, порыв ветра, и небо рухнуло вниз. Ледяное сентябрьское небо. Бежать уже бесполезно, травница сдёрнула капюшон, подняла лицо к дождю, ловя губами крупные капли. Можно привыкнуть даже к этому. Девушка сняла туфли и пошла по мягкой траве босиком.
- Подвезти? – конь под всадником танцевал, ему не нравились порывы ветра. Паша смотрел сверху, капли катились по смуглому лицу, короткие чёрные волосы намокли, казалось, он смеётся. Хотя нет, только казалось.
- Тут идти-то. – Буркнула травница. – Дойду.
- Простынешь.
Настя пожала плечами. Знахарь должен был отстать, но он упрямо держал нервничающего коня, равняя его шаг с человеческим.
- Ты была у моих родителей.
- Была. А ты рванул выяснять, о чём я с ними говорила?
- Да зачем мне? – знахарь спрыгнул на землю. – Из-за тебя я порчу седло.
- Так ехай уже. – На местный лад сказала травница.
- Я провожу. – Сказано было без напора, но как-то неотвратимо. В ответ осталось только передёрнуть плечами. Паша закатил глаза, снял тяжёлый резиновый плащ и накинул травнице на плечи. Конь в поводу расслабился, успел урвать клок травы и зажевал. Они шли по берегу речки, помутневшей от дождя. Настя впереди, выискивая босыми ступнями ровные и мягкие места, как некованый конь, Паша, наоборот, жалел кроссовки, прыгал с камня на камень.
- И что ты узнала?
- Я ходила по делу. Снадобье составить.
- Почему у меня не спросила? – в этом вопросе травнице померещился вызов, она обернулась.
- И чего ты привязался?
- А что нельзя?
Так разговаривать можно было до самого дома. Резиновые полы плаща неприятно касались голых щиколоток, подол светлого платья набряк от влаги. Настя раздосадовано подумала, что на коне она могла бы уже быть дома, у тёплого камина.
Миновали мост, широкий и старый. Дощатую обшивку уже не раз ремонтировали, покрыв новым панцирем. Синие перила облупились.
- Надела бы туфли – гвозди.
Настя упрямо шла босиком, мелкие камешки покалывали ступни. Ещё немного, пара улиц и дом. Их новый дом на отшибе, отличающийся от всех деревенских домов. Настя взлетела на широкое крыльцо, скинула Пашин плащ, бросила на перила.
- Спасибо, что проводил.
Но Паша без спросу зашёл следом, прикрыл за собой дверь.
- А Карька где?
- С ребятами остался. Они, наверное, вышли…
В доме действительно было пусто, из-за пелены дождя, комната казалась тёмной. Настя зажгла торшер у дивана, тёплый жёлтый свет нарисовал круг над бордовым диваном, где Паша вчера спал.
Травница дрожащими пальцами складывала щепки в камине.
- Сядь, я сделаю. – Паша сдвинул девушку, быстро разжёг пламя. Умелые руки привычно разложили дрова. На запястьях следы ожогов, отмечающие всех, кто много имел дело с открытым огнём и раскалёнными котлами. На крюк знахарь повесил котелок с водой, налил заварки в кружки. Он отводил взгляд от травницы, и всё же не уходил, но молчал.
Настя завернулась в плед, подобрав ноги, забралась на диван и затихла. Ей вдруг захотелось спросить, задать кипу вопросов, узнать, что чувствовал этот беззаботный на вид мужчина, когда осознанно предавал лучшего друга, когда друг ему за это мстил, когда любимая девушка выбрала другого, а он женился на чужой ему женщине, просто потому что жениться было принято. Но ничего этого Настя и знать-то не должна была, и травница прихлёбывала вкусный чай, составленный травником, скрывавшим, что он травник.
И если он не уходит, уйдёт она. Их спальни – четыре небольшие комнаты располагались на втором этаже. Кирилл уже успел полностью обжиться – равномерно закидать вещами предоставленное ему пространство, Тина с Бьёрном поселились рядом, к ним Настя никогда не заходила, почему-то было как-то неудобно лезть на территорию людей только нашедших друг друга, следующая комната пустовала. Себе спальню травница выбрала в конце коридора. Самая маленькая со скошенным потолком и широким окном, комната походила на чердак, Насте хотелось повесить шторы, но штор пока не было, пахло травами, хотя здесь травница ничего не хранила.