– Слушай, – сказал Горбач, когда до границы восточного сектора оставалось всего ничего. – Ты говорила, что приходила ко мне.
– Да, – смущенно сказала девочка.
– С пирогом, – уточнил Горбач.
– Ну да. Сама пекла, – сказала девочка.
– Он у тебя не с собой? – спросил Горбач.
– Вы разве есть хотите? – удивилась девочка. – Я думала, у вас аппетита нет.
– Я сутки ничего не ел, – признался Горбач. – А он с чем у тебя?
– С крысой, – сказала девочка гордо.
– Хотя знаешь, подождем до обозов.
– Да с печенью он, – сказала девочка и захихикала.
– С тобой не соскучишься, – заметил Горбач недовольно.
Из-за пазухи куртки она достала небольшой сверток и протянула его Горбачу. Он аккуратно развернул его, стараясь не потревожить перебитое предплечье. Пирог невероятно вкусно пах. Сверху на тесте девочка изобразила розочку. Горбач аккуратно отломил половину, оставшуюся половину снова завернул и протянул девочке.
После всех волнений обычный пирог показался Горбачу самым вкусным, что он ел на свете. Умял кусок за полминуты, стараясь не уронить ни крошки.
– Очень вкусно. Ты прямо мастерица. И форты строишь, и пироги печешь. Спасибо, – сказал он.
– Я еще стреляю хорошо, – сказала девочка и погладила рукоять арбалета.
– А с чьей печенью испекла, кстати? – спросил Горбач.
– Крысы, – сказала девочка.
Горбач остановился и сглотнул. Девочка, внимательно следившая за его лицом, снова засмеялась.
– Почему вы такой доверчивый? – спросила девочка.
– Я совсем не доверчивый, – сказал Горбач. – Нет, погоди. Честно, печень крысы?
– Ох, – вздохнула девочка. – Вы когда-нибудь крысу видели? Сколько той крысы? Знаете, какая у нее печень маленькая? Это что же, надо сто крыс для пирога поймать?
– И то правда, – успокоился Горбач.
– Хотя бывают очень большие крысы, – девочка развела руками, – вот такие, прямо огромные. Хвост – метр. Сама – метр. Зубы, как у волка.
– Не приходилось встречать, – сказал Горбач. – Не случалось такого везения.
– Мне тоже. Но мне рассказывали. Линка видела такую. Она кота зажевала и убежала. Не Линка, а крыса.
– Так с чем был пирог?
– С крысой.
– Господи, дай мне сил, – попросил Горбач.
Девочка засмеялась. Но вскоре замолчала.
Около восточных ворот обозов не оказалось. Но сами ворота смяты и растоптаны, на дороге виднелись отчетливые следы шин и колес от телег. Следы совсем свежие. В ночном воздухе еще плясала пыль. Если повезет, то нагоним, решил Горбач.
На привратной вышке стоял солдат и палил в воздух из автомата. Он давал короткую очередь и хохотал. И снова, и снова.
– Всем елдец! – смеялся солдат.
Автомат в его руках ходил ходуном.
– Эй, привет, друг! – Солдат заметил Горбача и помахал рукой. – Тебе тоже елдец!
– Нет, спасибо, – пробормотал Горбач.
Он сделал полшага вперед, чтобы прикрыть девочку от автоматчика.
– Чего говоришь? – радостно спросил боец.
Горбач вгляделся и узнал в стрелке большеглазого детину из патруля.
– Я тебя знаю, патрульный! – крикнул Горбач. – Ты меня вчера из самоволки привел! Спускайся! Нагоним обозы! Пойдем, не дури!
– Я туда больше никогда не спущусь, там елдец, – сказал боец и засмеялся.
Он снова дал очередь в воздух и заухал, как сова.
– Брось, патрульный! Внизу спокойно! Скинь мне автомат и спускайся, пойдем вместе! – крикнул Горбач.
– Они везде, – сказал боец. – Ты не видишь, а я вижу. Они везде, друг! Везде! Я говорю, везде!
– Посмотри сам, тут никого! Спускайся, брат! Посмотри сам! Никого тут нет, где они? Нет их! Спускайся!
– Прямо за тобой стоит, – негромко, но отчетливо сказал боец.
Он неловко упер ствол автомата в кадык и выстрелил одиночным. Кровь брызнула темным фонтанчиком. Патрульный повалился на дно кабины. Девочка взвизгнула. Горбач тоже.
Он похолодел и медленно развернулся, здоровой рукой снова оттеснив девочку за спину.
В нескольких метрах стоял человек в плаще и капюшоне, обшитом брезентом. Город тлел, улицы затягивало туманом. Луна подсвечивала сгорбленный силуэт человека сквозь дымку. Горбач похолодел. Серое лицо человека не выражало никаких эмоций. Только уголки губ слегка подергивались, словно он хотел улыбнуться.
– Пожалуйста, – сказал мужчина и протянул руки.