— Как прошла встреча с Братством Стали? — первой нарушила молчание Выжившая, когда они отошли на приличное расстояние от Сэнкчуари.
— Ужасно, — Жадин мотнула головой. — Два с половиной часа бесполезных переговоров, после которых все всё ещё остались при своём мнении и ни на какое сотрудничество идти не хотели. Мы отказались поставлять им продовольствие наших фермеров и прозрачно намекнули, чем может обернуться в дальнейшем их посягательство на наши ресурсы. Они же до сих пор мнят себя защитниками Содружества, оказывающими им неоценимую помощь, и искренне не понимают наших претензий. Так что покидать эти земли явно не намерены.
Уильямс вздохнула.
— Всё дело, наверное, в их лидере, старейшине Мэксоне. Упрямый и дерзкий, как рад-олень, думающий только о том, как бы прославить Братство и навсегда пустить корни в Массачусетсе, совершенно не заботясь о том, что своим появлением они только высасывают последние соки из этих земель и их обитателей. Да и эта агрессивная политика против гулей, ботов и синтов, которую они ведут… Не нравится мне всё это. Так недалеко и до того, что под их контролем будет всё население. А затем…
Она махнула рукой, не заканчивая свою мысль, но миссис Джексон всё поняла. В обмен на мнимую защиту простые люди Содружества лишатся всего остального — своей свободы и независимости, которую столетия и столетия назад их предки добыли такой ценой. Если Братство серьезно примется за Массачусетс, это обернётся катастрофой для них.
— Мы намекнули на переговорах, что не потерпим этого. Мне нужно было тогда убедить их — мы сила, которую не следует сбрасывать со счетов. Однако же… я не знаю. Последний забег на Квинси показал, что это далеко не так. Погибло двое и было сколько раненных… а могло быть даже и больше, не успей мы вовремя перегруппироваться. И ведь мы шли против стрелков. Что тогда будет, если Братство заставит нас бросить ему открытый вызов? Братство, с его технологиями и подготовленными бойцами…
Жадин устало прикрыла глаза. Но внезапно распахнула их, стоило Джоанне произнести:
— Я знаю силу, которая поможет тебе раз и навсегда покончить с Братством и его приспешниками и надолго вытравить отсюда.
— Ты о «Подземке»? — Стоодиннадцатая фыркнула. — Понятия не имею, откуда тебе о ней известно, но их там в этой организации — горсть с лишним. Да и те слишком озабочены помощью синтам, чтобы пойти нам навстречу в этой войне.
— Нет, не о «Подземке». — Джоанна шагнула к ней ближе и взяла её за руку с Пип-боем, а затем переключила его на меню карты и указала на определённое место. — Я говорю о той единственной силе, которой боится Братство. Об Институте.
Жадин резко выдернула свою ладонь и пошатнулась, а затем гневно воззрилась на неё в ожидании изъяснений. Джоанна вздохнула: началось.
— Я осталась в Содружестве не просто так. Около полторы недели… меня похитили. Вернее, добровольно-принудительно попросили последовать за ними. Так я оказалась там — внутри Института.
Женщина на несколько секунд перевела дыхание, пока Жадин всё так же молча шагала рядом с ней и не произносила ни слова.
— Увиденное внутри меня поразило, ведь осознать то, что на фоне такой разрухи поверхности группа учёных смогла воздвигнуть подобный этому громадный комплекс… было довольно сложно. Но всё же я ни на секунду не забывала о том, что была похищена и попала к ним в плен. А затем меня вызвал к себе Отец Института.
Уильямс почти никак не выдала себя при упоминании её сына — лишь заиграли желваки на скулах от таимого внутри гнева, если Джоанна вообще сумела правильно истолковать её эмоции.
— Я была полна самых мрачных предположений, пока шла к нему. Но оказалось же, что всё дело вовсе меня не касается. Отец хотел поговорить со мной о тебе.
— О, я догадываюсь, что же он тебе такого поведал, — процедила Жадин. — Хотел, чтобы ты склонила меня на их сторону, я права? Типичная уловка Института.
— Можно сказать и так. Однако же… Ты не рассказывала, что он собирался оставить тебе своё наследие…
— …потому, что оно мне не нужно!
— …а ведь это всё меняет, Жадин! Только подумай, что окажется в твоих руках.
— Куча сумасшедших учёных, взращённых им же самим, вот кто. Думающих лишь только о том, чтобы придумать ещё более изощрённый эксперимент… способ издёвки над жителями Пустоши. Хотя после их синтов чему-то ещё сложно будет с этим тягаться.
— Но ты видишь только одну сторону монеты. Рассмотри ситуацию под другим углом — и ты заметишь, что же на самом деле скрывает в себе Институт. Даже если взять на рассмотрение их кошмарные опыты, сам факт того, что они отважились на это… даже не так — собрали всё необходимое, дабы воплотить в жизнь. Уже такое свидетельствует о том, какая же неограниченная сила у них в руках. Сейчас, увы, использующаяся во зло.
— Мне не нравится то, куда ты клонишь, — процедила Жадин, но всё же не останавливала её речь.
— Твой сын… он натворил много чего, и я отчётливо понимаю твоё отношение к нему и почему тебе претит всё его наследство. Даже вообразить то, что твою плоть и кровь отобрали, дабы взрастить в прагматичного и холодного руководителя этой же организации, сложно — уже не говоря о том, чтобы поверить в это. Но на твоём бы месте… На твоём бы месте я думала бы также. Я не смогла бы простить Институту полностью разрушенную жизнь. И я не простила. Моего Нейта уже не вернуть. Как и твоего мужа. И сына, которым ты бы хотела его видеть. Но в этом и наша слабость, Жадин. Мы простые смертные женщины, которые не могут отрешиться от всей той боли, обрушенной три года назад и навсегда повернувшей стрелки компасов наших жизней в другом направлении. Мы прошли столько всего — посмотри хотя бы на меня — но ненависть к Институту до сих пор гнездится здесь, — Джоанна положила ладонь себе на грудь. — И она двигала тобой все эти годы, воспламеняла изнутри и толкала вершить невозможное. Но пришло время остановиться. Поднять голову и посмотреть выше за институтские деяния. Ведь как бы тебя не терзало им содеянное, открывающиеся горизонты…
— То есть по-твоему я — эгоистка? — сквозь зубы произнесла Стоодиннадцатая.
Тем временем они дошли до покосившегося домика лесного рейнджера и остановились у него, чтобы осмотреть.
— Ты самый альтруистический человек, которого я только встречала на пустошах, Жадин. И только ты сможешь сделать то, что неподвластно простому обывателю. Отречься от всех своих идеалов. Переступить через себя. Шагнуть в пропасть — навстречу содружественному монстру, мучавшему все эти земли уже сколько лет. А затем покорить его и забрать всё могущество себе. И обратить в нужное русло.
— Но почему… — Уильямс запнулась и с ненавистью посмотрела ей в глаза. — Почему… чёрт возьми… именно я? От чего я должна жертвовать… опять жертвовать всем… только ради того, что безумный старик провозгласил себя правителем Содружества и решил передать мне этот титул? И именно тогда, когда моя жизнь только-только начала налаживаться. А я вновь должна загубить себя. Почему же «избранной» можешь быть не ты? «Образец номер три», как он говорил.
— …и провальный по всем фронтам.
Предводительница минитменов фыркнула, а затем внезапно потянулась к своему клинку революционера, заставив Джоанну повторить её действия. Оу. Значит, она решила сражаться, раз услышанное разозлило её не на шутку.
— О, неужели? — выкрикнула Жадин, сделав выпад, но «Сердцеед», сидящий в ладони как влитой, ловко парировал этот удар. — Да твоя же жизнь просто… просто показалась мне курортом по сравнению с моей! На тебе не было обязательств! Ты не металась по всем закоулкам пустошей в поиске своего сына! Ты не поднимала с нуля силы минитменов — хотя могла помочь с этим! — чтобы хоть как-то обезопасить жизнь в Содружестве и позаботиться о нищих фермерах. И тебе не приходилось вырезать толпы синтов во главе с охотниками! Ты лишь вернулась назад и могла жить, даже любить как тебе только хотелось. А меня всего этого лишили. И после этого ты называешь себя неудачей Института, Джоанна?!
Их клинки вновь скрестились, но на этот раз преимущество было у миссис Джексон. Все ещё не веря, что она должна сражаться с Жадин, верной Жадин, почти что единственным человеком Содружества, принявшем по возвращению её такой, какой она есть, Джоанна отбила очередной выпад Уильямс, а затем твёрдо произнесла: