Уильямс встретилась с ней глазами и едва заметно кивнула.
Пора.
Сейчас же, вспоминая её взгляд, Джоанна никак не могла решиться. Ей бы хоть немного, хоть каплю уверенности и смелости Жадин!.. Смогла ли бы тогда она осуществить задуманное? А разве у неё есть иной выбор, кроме этого?..
Словно подсознательно уловив, что её что-то гложет, Ник поднял голову и спросил:
— Может, всё же поспишь хотя бы несколько часов?
Миссис Джексон мотнула головой, выскользнула из его кольца рук и присела рядом.
— Скажи… Если бы тебе представился шанс, второй шанс… как бы ты поступил? Ты бы воспользовался им?
— О чём ты? — Ник недоумённо взглянул на неё.
Выжившая лишь заломила руки, не зная, как же выразить всё, что только томилось всё это время в её душе. Да и понял ли бы он? То, что она собиралась сделать?..
— Просто скажи. — Она положила ладонь ему на плечо.
— Увы, даже бы если он, этот второй шанс, был, мы его потеряли давно. Беннеты ведь покинули Содружество. И не оставили никаких зацепок, где мы могли бы их отыскать. Но так… Я не стану строить воздушные замки. И с частью приму уготованное мне. Но всё же — я бы отдал всё за то, чтобы побыть с тобой ещё хоть немного больше времени.
Её плечи судорожно дёрнулись, и Джоанна издала то ли вздох, то ли всхлип. Она склонилась ко своему спутнику и соприкоснулась с ним лбами. А затем тихо произнесла:
— Тогда ты должен простить меня за то, что я собралась сделать.
И прежде, чем на его лице успело проступить удивление и осознание сказанных ею слов, Выжившая выпалили:
— NK-VTN, сброс до заводских настроек. Код авторизации: мимесис.
Его тело мгновенно застыло, взгляд навсегда потух, а голова склонилась, словно при поклоне.
— Прости… — отрывисто зашептала Джоанна, обнимая поникшее, как у марионетки с отрезанными ниточками, тело своего спутника. — Прости меня… я… — подкатившие к горлу горестные всхлипы душили её, но Выжившая не хотела останавливать свою речь, словно она единственная сейчас имела значение. — Я думаю, так будет лучше. Ты бы точно не одобрил то, что я… я пошла на сделку с Институтом. Но они обещали помочь. А ты всё же должен жить.
Зажмурившись, миссис Джексон вспомнила, как тогда, в белых стенах Института, осмелилась на такую дерзость. Как на морщинистом лице сына Жадин впервые промелькнуло подобие удивления, будто он точно не ожидал подобного от образца номер три. И как она твёрдо заявила, что этот проект будет проходить под полным курированием Жадин — только когда она заступит на пост руководительницы Института. А ещё слова Отца о том, что модель-прототип нестабильна и при переносе личности в новую оболочку может не сохранить все воспоминания, записанные в платы памяти. Джоанна сказала, что готова рискнуть. Что ей ещё оставалось?
Выжившая просидела так, кажется, несколько часов, хотя на деле не прошло и получаса. Время для неё уже в который раз в жизни разделилось на «до» и «после». Только в этот раз она почти знала, что будет дальше. Почти.
Затем же миссис Джексон подняла голову. С мучившей всё тело и терзавшей душу болью заставила себя отпустить его конструкцию, больше не издающую мерное тиканье, как у старых часов. И встала на затёкшие от долгого неподвижного сидения конечности.
А потом вспомнила кое о чём и ринулась к своей дорожной сумке. Беспорядочно начала выбрасывать всё её содержимое на пол, пока наконец не докопалась до самого дна и не выудила притаившийся там слегка пообтрепавшийся конверт. Его письмо. Она совершенно забыла о нём по возвращению в Содружество. Но вот оно опять напомнило о себе.
Подогнув под себя ноги, женщина принялась вскрывать его, совсем не заботясь об аккуратности. Первым из него выпал небольшой тканевый свёрток. Джоанна развернула его — и едва не выронила. Перед ней были их с Нейтом обручальные кольца — изрядно потускневшие, с множеством царапин и тёмными пятнами налёта — но всё же эту выведенную изнутри надпись она бы узнала всегда.
«Love, honor and cherish».
Но… как? Чувствуя предательскую дрожь в пальцах, Выжившая потянулась за вложенным в конверт листом бумаги. Похоже, разгадка всему ждёт её именно в нём.
Его почерк был таким же нечеловеческим. Слишком ровным, без единого следа клякс от пера, с округлыми выведенными буквами. Но всё же в нём прорывалась и присущая ему сдержанность в том, как они ложились рядом, а ещё их слегка клонило в левую сторону.
«Джоанна,
Или мне всё же стоит звать тебя Анной? Я заметил, что ты никак не реагировала на то, как другие минитмены зовут тебя настоящим именем. Но всё же — когда-то давно ты никогда не называла меня Николасом, когда я попросил тебя об этом.
Если ты читаешь это, значит, я уже за много километров от тебя и успел отдать это письмо.
Если ты читаешь это, значит, что наши дороги вновь разошлись.
Если ты всё же читаешь это, а не выбросила за борт при первой же возможности, значит, что отголоски женщины, которую я когда-то знал и которой, если ко мне вообще применимо это, отдал своё ржавое сердце, всё ещё живы.
Итак…
С чего бы начать это небольшое послание? Наверное, с точки, где наши пути разошлись. Когда ты ушла, я впервые за долгие годы моего существования не знал, что нужно делать. Сначала пытался завалить себя работой в агентстве, пока не понял, что даже я начал уставать. А потом одним днём проходил мимо клиники Даймонд-сити и вспомнил твой рассказ о Кейт. В следующую же секунду в мои микросхемы ударила мысль: отследить и найти их. И я начал долгую охоту за двумя кусками металла, словно от этого зависело мое существование.
Сейчас я хочу отдать их тебе назад. Как свидетельство того, что однажды ты пожертвовала самым ценным, что на тот момент у тебя было, ради жизни подруги. И чтобы ты помнила об этом. Даже сейчас.
Скорее всего, мы больше не увидимся после нашего прощания. И мне правда жаль. Мы много чего наговорили друг другу и два наши последние разговора в Квинси никак не смягчили всех тех ошибок, что мы наделали.
И всё же, если ты уже дочитала до этого момента, я буду надеяться, что ты поняла, что же я хотел сказать этим посланием.
Пусть ты уже не приварена ко мне, но я к тебе — ещё да.
Н.»
Последние строки внезапно размыло каплей, и только тогда Джоанна перестала перечитывать и упорядочивать его мысли в голове. Очнулась и поняла, что её оставшийся глаз впервые за столько месяцев плачет.
А затем миссис Джексон наконец-то дала волю слезам.
Однако, когда Жадин переступила порог её дома, она уже выглядела собранной и сдержанной. Но от утешений отказаться не смогла. И две поломанные Пустошью женщины стояли, обнявшись, и на миг забыли о возложенных на их плечи обязательствах и обещаниях.
========== Эпилог ==========
Пайпер дописала последние строки статьи и сладко потянулась, радуясь, что основной этап работы наконец-то преодолён. Сидящая на соседнем кресле Элли оторвалась от шитья, когда журналистка первой заговорила с ней:
— Всё. Статья о позорном изгнании бывшего мэра Макдонаха наконец-то готова. Хоть завтра печатай, если бы не эта треклятая редактура.
— Хочешь прочитать вслух? — вернувшись к штопанью, спросила её жена.
— Пока что нет — дам ей время остыть. Лучше расскажи мне, как прошла первая неделя на посту секретарши новой мэрши города.
— Стабильно, — отрезая нить нужной длины, ответила Элли. — Очень много работы — а ещё больше ждёт впереди. Женева начала кардинально переворачивать всё с ног на голову. Боюсь, что такой подход может сыграть плохо — жители нашего города любят стабильность.
— Кто знает. Может, как раз таки перемены — именно то, по чём они уже успели истосковаться.
Спустя несколько минут Пайпер добавила:
— Кстати, ты не видела в городе мою сестру? Что-то я переживаю, что не стоило ей доверять тому торговцу и вообще идти за ним…
— Зря. Из всех караванщиков док Уэзерс — самый приятный и честный. Да и его маршруты не так опасны, как у той же Крикет — так, всего несколько ферм.