— Да, и даже больше скажу: люди научились делать новые на основе старых. Если смешать ментаты и центроцвет, получишь таблетки, делающие тебя невероятно красноречивой. Однако за все придется платить, в основном — ломкой, если начнешь злоупотреблять, или чем похуже…
Роланд махнул рукой поперек горла, ясно давая понять, что это значит.
— А какие ещё цветы… — она замешкалась, подбирая нужное слово, — появились?
— Ну-у, я, конечно, не ботаник, и причину их появления не расскажу, однако об их свойствах знаю. Есть, например, кроволист — и название его говорит само за себя, ни с чем другим не спутаешь. Узнать его можно по большим ярко-красным лепесткам, и растет этот цветок только на водоёмах. Прекрасно подходит как приправа к пище, а какой с ним супчик умеет варить мой отец… — Он на пару секунд задумался, наверняка об этом самом супчике, но вскоре продолжил: — Цветок папоротника отлично впитывает радиацию, так что на его основе делают антирадин и рад-х…
— Подожди-ка, — перебила его Джоанна. — Папоротник не цветет!
— Теперь — цветет, — с хитрым прищуром ответил Роланд. — Так мутация повлияла на это растение. Ах, да. Остерегайся чертополоха. Это такое грубоватое растение с колючими розово-сероватыми листьями. Конечно, с его помощью можно изготовлять антибиотики и анальгетики, необходимые для выживания, однако собирать его весьма сложно: нужно быстро срывать цветок и отходить, иначе растение взорвется и выпустит радиоактивные споры, способные нехило так тебя облучить. Кстати, я надеюсь, у тебя есть счетчик Гейгера?
— Нет. Это плохо? — быстро добавила женщина, наблюдая реакцию спутника на её слова.
— Без него здесь никак, — ответил ей юноша, прицокнув языком, — почти все облучено: растения, овощи и фрукты, выращиваемые фермерами, и даже консервы, хранящиеся столько лет. Я уже не говорю о некоторых зараженных радиацией местах, где губительный пар оставил свои «семена». Поэтому очень важно носить этот прибор, вовремя предупреждающий об опасности, и не забывать пить антирадин после облучения и рад-х до него. Как на зло, последний из моего дома унесла Скарлетт, моя сестра, собираясь в очередное путешествие, так бы я тебе отдал его. Свой, прости, мне слишком нужен, как понимаешь.
— А где я могу достать его?
— Стоит поспрашивать у торговцев. Может, кто-то и сможет продать.
— Как обстоят сейчас дела с деньгами? — спустя некоторое время задала новый вопрос Джоанна.
— Наверное, это покажется тебе абсурдом, — хмыкнул Роланд, — но бумажные деньги заменили крышками от стим-колы. Звучит безумно, знаю, — примирительно поднял ладони вверх он, встретившись с откровенно шокированным взглядом женщины.
— К-к-крышки? — потрясенная словами юноши, она начала немного заикаться. — Но… как?
Он пожал плечами.
— До сих пор стим-колу можно найти в автоматах, настолько много её делали. Так что… Но ещё мы меняемся, если есть чем. Конечно, определенных цен нет, приходится торговаться, если умеешь. А как обстояли дела с денежной системой твоего убежища? — добавил он.
— Мое убежище было довольно необычным, — повторила сказанную вчера фразу Выжившая. И заметила, как заплясали огоньки в глазах её напарника, и как ему не терпится узнать о нем подробнее.
— В каждом убежище от ВолтТек был эксперимент над людьми, ты знала? Где-то разделяли Убежища на секторы, которые не видели друг друга. Я слышал об одном, где не закрыли дверь, и радиация проникла внутрь, заставив мутировать его жителей. В Массачусетсе, который мы теперь просто зовем Содружеством, сами бункеры от ВолтТек довольно необычны. Их двери расположены не вертикально, как в остальных, а горизонтально, приходится спускаться вниз на лифте. Но я не знаю, зачем это было сделано. Однажды я даже побывал в одном, Убежище 81. Не так далеко отсюда, всего день ходу. Его жители дружелюбны, хотя и не принимают всех чужаков. Загляни, если будет свободный день, ибо им постоянно требуется помощь: оборудование спустя двести лет изрядно износилось, его приходится постоянно чинить и следить за ним. Но какой же эксперимент был в твоем?
— Ты все равно не поверишь, — подзадорила парня Джоанна. — Это звучит нелепо и нереалистично.
— Ну, — усмехнулся Роланд, — тебе же пришлось принять правду о том, что современная валюта — крышки от колы. Так что, давай, а то я сейчас умру от любопытства.
— Ладно, только не перебивай, даже если услышанное сначала покажется тебе чепухой, — усмехнулась в ответ Выжившая и поправила выбившуюся из пучка на голове прядку, готовясь к длинной истории. — Начнем с того, что мой муж был генералом. За особые заслуги в войне с китайскими коммунистами ему выделили место в Убежище. Детей у нас не было, так что, когда упали бомбы, мы поспешили к Убежищу 111, где нам были зарезервированы места… Что? — обратилась она к скептически настроенному Роланду, слушающему её рассказ с поднятой бровью, не очень веря её словам.
— Ничего-ничего, продолжай, — примирительно ответил юноша.
— Хорошо, — вздохнула миссис Джексон. — Это… это было ужасное время. Мне никогда не было так страшно, хотя и Нейт был рядом… Земля дрожала под ногами, слышен было звук падающих и рвущихся снарядов где-то далеко. Нейтан вел паромобиль, выжимая все силы из машины… Я сидела позади и вспоминала все молитвы, которые только знала.
— Но мы прибыли как раз вовремя. Перед воротами из проволоки стояли военные и даже солдаты в силовой броне. Кто-то пытался пробиться в убежище, но его не пускали, аргументируя это тем, что место не было зарезервировано. Я искренне сочувствовала этим бедолагам, однако мой муж быстро увел меня оттуда. Военные узнали его сразу и пропустили. Нас и других людей сначала быстро сверили со списком, а затем спустили на лифте-шестеренке как раз вовремя, когда снаряды с пар-бомбами упали совсем недалеко, и яркий взрыв ослепил нас, а поверхность под ногами завибрировала, словно началось землетрясение. Кажется, я крепко вцепилась в Нейта, а он лишь еле слышно сказал: «Мы успели» и отвернулся.
— При входе в само убежище нам выдали сине-желтые одеяния от Волттек: платья и перчатки для женщин, комбинезоны для мужчин, одинаковые рубашки и широкие пояса для всех. А так же отдельно белье и обувь. Одежду, в которой мы прибыли, велели сжечь в целях безопасности: на неё уже могла попасть радиация с поверхности.
— Потом… потом случился тот самый момент в моей жизни, который, наверное, можно назвать переломным. Меня, моего мужа и ещё нескольких резидентов служащие ВолтТек отвели в отдельное большое помещение с капсулами в человеческий рост и сказали воспользоваться ими для полной дезинфекции. Все послушно зашли, и я тоже. Крышка автоматически захлопнулась. И послышался механический, неживой женский голос: «Начало криосна через три… два… один». Не успела я опомниться, как конструкцию начало покрывать льдом изнутри, сковывая мои движения, а затем и замораживая полностью. Кажется, я заснула.
— А когда проснулась, все таяло. Мой муж, он… был мертв. Остальные резиденты — тоже. Все, кроме одной — женщины по имени Жадин Уильямс, капсула которой была пуста. Это мне удалось узнать из терминалов около криокамер.
— Я собрала все припасы, которые только смогла найти, и покинула убежище. Пошла на север. Напоролась на этих рейдеров, забежала в старый дом, чтобы укрыться и там нашла тебя. Дальше тебе моя история известна. Я… я не знаю, куда мне идти. Не знаю, почему меня разбудили спустя двести лет. Не знаю, почему остальные, кроме меня и одной женщины мертвы. А ещё мне страшно. Этот мир пугает меня, и я чувствую, что недолго здесь проживу.