– Это не мое. – испуганно отодвинул от себя коробку Кравцов. – У меня сроду таких денег не было.
– Ваше. – спокойно произнес следователь. – Почти на всех купюрах есть отпечатки ваших пальцев. Видимо, ваша жена складывала в тайник всю вашу зарплату. Она ведь заставляла вас приносить ее пятитысячными купюрами? Я прав?
– Да. Мартуся говорила, что так легче экономить. Что пятитысячную купюру жалко тратить на ерунду. Я специально ходил в банк, в кассу и просил выдать мне все пятитысячными.
– Вот видите. При своей любви к деньгам, она накопила вам вполне приличную сумму.
– Я не могу. Я не могу взять это в руки. Когда подумаю, как это все копилось. Какое чудовище было рядом со мной. Как мне жить дальше? Я не понимаю.
– Я не психоаналитик, правильно объяснить ничего не могу. Но если можно было бы так сказать, представьте, что вас столкнули в болото, вы захлебнулись и начали тонуть. Кругом вонь, жижа, под ногами трясина, дышать уже не возможно, в легкие набивается грязь и гниль. Все это разъедает сердце, душу, мозг. Потом пришли хорошие люди и вытащили вас на сухой берег, дали чистую одежду и сказали: "Иди домой. Начни жить заново. Дыши чистым воздухом. Пей чистую воду. Оглянись вокруг. Научись жить на крепкой почве. Посади, наконец, свое дерево, вырасти сына". Другого совета я дать не могу. Вам сейчас только двадцать восемь лет, не шестьдесят. Еще все можно исправить.
– Я не знаю, как верить людям.
– Ну, ничего себе. А как же ваши соседи? Они вас от петли спасли. Разве таким людям вы тоже не хотите верить. Если на вашем пути встретилась одна гнида, это не значит, что и все остальные твари ползучие. Не надо думать обо всех плохо. Хороших людей на свете больше, чем плохих. Вот ведь про вас все говорят, что вы хороший человек. Никто, нигде нам не сказал про вас ни одного дурного слова. А вы не знаете, как верить людям.
– Наверное, вы правы. Спасибо вам. Я пойду?
– Конечно, идите. Приходите в себя. Не забудьте свою коробку. Это поможет вам скорее справиться с бедой. Только на спиртное не налегайте. Это еще никому не помогло.
– Вообще-то я не пью и не курю. Можно я деньги заберу, а вы сами коробку выбросите. Не могу взять ее в руки. Не могу.
– Можно. Может вас проводить? – Латыпов вопросительно глянул на Лысова, тот с готовностью встал.
Кравцов неуверенно пожал плечами, еще раз попрощался и двинулся к двери, Лысов пошел следом.
На улице сгущались сумерки. Вдоль дороги зажглись фонари. Встречные горожане, нагруженные сумками и авоськами с продуктами, торопились по домам. Виталий, низко опустив голову, еле-еле передвигал ноги, словно на них висели неподъемные гири. Женька шел рядом, даже не пытаясь нарушить молчание. Таким темпом они, наконец, забрели на детскую площадку перед домом Кравцова. Не сговариваясь, молча, сели на скамейку. Виталий поднял сухую палку, и стал бездумно чертить различные фигуры на песке под ногами. Женька просто сидел рядом, совершенно ни о чем ни думая.
– Спасибо тебе, Жека. Хорошо мы с тобой поговорили. – произнес Виталий.
– Всегда, пожалуйста. – даже не удивился Женька. – Хочешь, я к тебе завтра после работы зайду?
– Заходи, когда захочешь. Я тебе всегда рад.
Женька встал со скамейки. Прощаясь, протянул Виталию руку. Они попрощались. Лысов отправился по своим делам, а Кравцов остался сидеть на скамейке, не решаясь отправиться в квартиру. Он знал, что Марты там уже давно нет, но не мог заставить себя переступить тот порог.
Серега Носов откинулся на стуле, ласково поглаживая сытое брюшко. Дома было хорошо. Спина и шея непривычно ныли после объятий и борьбы с сыновьями, не видевшими отца полгода. Особенно активным был младший, Гришаня, крепенький, тяжеленький, но очень шустрый. Они кувыркались до изнеможения, пока Светлана не прогнала детей спать. Теперь она сидела напротив Сереги, смотрела на него влюбленными глазами, и все подкладывала ему на тарелку всякие "вкусняшки". Он уже не мог даже слабо сопротивляться, только счастливо пыхтел. Светлана вновь начала вспоминать, как увидела его в больнице, без сознания, всего перевязанного, заклеенного лейкопластырем. На глаза навернулись слезы и она, подойдя к окну, чтобы Серега не ругался, стала смотреть на улицу.
– Сережа, глянь, по-моему, там, на скамейке сидит Кравцов. Он, что, домой не пойдет? Так всю ночь и просидит во дворе?
– Где? Вот, зараза. Я сейчас. Свет, придумай, где его уложить спать, а? – Серега был уже у двери.
Накинув куртку, как был, в домашних тапках, он выскочил из подъезда, боясь, что Виталий отправится бродить по ночному городу.
– Привет. Ты как? – Носов сел рядом.– Чего надумал? Пойдем ко мне, потрепимся. Светка борща наварила. Вкуусный.