Соколинский неожиданно находит у меня стародавний гепатит: болезненную и весьма увеличенную печень. Оказывается, не все формы гепатита обнаруживаются обычными лабораторными пробами.
Мне становятся понятны многие из моих состояний, в том числе и ночные лихорадки. Это дает о себе знать больная воспаленная печень. Она не в силах обрабатывать всю пищу, и это оборачивается настоящим самоотравлением. Эти яды организм исторгает с потом ночами. Почему ночами? За день с пищей они как раз и накапливаются. Поэтому меня лихорадит, мне худо.
…После работы иду в поликлинику. Соколинский, как всегда, приветлив и не сомневается в выздоровлении. Однако приходится повторять курс за курсом, а улучшения нет. В душе я уже перестаю верить, как вдруг обнаруживаются необычные вещи: чахнет и теряет силу ночная лихорадка! Та самая, которая столько лет безнаказанно уродует меня!
Неделю за неделей лихорадка никла и никла, временами вовсе пропадала. И уж совсем сюрприз — почти незаметно проскакиваю майскую аллергию на цветение, обычно вызывающую очень неприятные зуды, ознобы, температуру. Дальше — больше: я ощущаю прилив сил. Нагрузки проворачиваю без усталости и головных болей. Какое-то стремительное возрождение! Сомнений не может быть: лечение оздоравливает печень. Я это чувствую и потому начинаю есть то, что обычно не мог.
Кислородотерапия по методу Соколинского оздоравливает не только печень, но и весь организм. Это и понятно. Ведь в воротной вене, которая в основном и насыщается кислородом при данной процедуре, около 50% всей крови! И она энергично всасывает и разносит кислород.
Целительность кислородных процедур для нервной системы Соколинский подчеркивал высказыванием английского физиолога Конрада Вилли: при достаточной оксигенации нервная клетка практически неутомима. Это фундаментальная и чрезвычайно плодотворная мысль.
Организм ответил на лечение резким улучшением общего состояния. То, что я полагал достигнуть за годы, становится возможным за месяцы. По всем направлениям я ощущаю небывалое увеличение работоспособности. Лихорадка же к июню исчезает бесследно. В последующие годы она возобновляется на две-три недели лишь при серьезных нарушениях режима питания и гриппе.
Результат поражает. В какой же степени организм нуждается в кислороде, если в его системах постоянно столь острый недостаток его! С тех пор я уже по-другому отношусь ко всем возможностям насыщения организма кислородом. Независимо от этого я утверждаюсь и во взгляде на тренировку как на насыщение организма кислородом. Отсюда совершенно иные требования к воздуху, которым мы дышим вообще и на тренировках в частности. Не только закаливание принуждает меня вести тренировки обнаженным.
Я вспоминаю тренировки на сборах, когда был атлетом сборной. Только переезд к морю или в лес коренным образом изменял состояние. Я мог усваивать несравненно большие объемы нагрузок и восстанавливаться в гораздо более сжатые сроки, а ведь все остальное сохранялось — питание, сон… Другим оказывался лишь исключительно здоровый воздух, в котором я как бы постоянно купался…
Кстати, жесткое следование ритму тренировок, отказ пропустить хотя бы одну из них — от большого спорта. Там пропуск занятий вел к утрате смысла предыдущих тренировок. Я опасался пропускать их, чтобы не потерять результат.
И теперь я все время взвинчиваю нагрузки. Я стараюсь выбить из организма приспособленность ко все более интенсивным и объемным нагрузкам. Этим я стремлюсь расширить жизненное пространство.
После неудач и трагедий всегда, стремиться к новой победе — это значит не признавать себя побежденным. Это и есть торжество — твое и дела!
В те годы моя дочь училась на вечернем отделении Московского государственного университета. Я встречал ее обычно около полуночи… Я шел к метро, была ранняя весна. Я поднял голову: необыкновенно четкие звезды! Они всегда такие чистые и крупные при северном ветре. Я сбавил шаг и залюбовался: звезды мерцали за узорами голых ветвей. Блеск их озарял ветви — холодный, едва уловимый глянец на черных плетях. Я вдруг поймал себя на мысли о том, что голова не кружится. Я прежде не смел запрокинуть голову, тем более идти так. И я понял: болезни отступают, я возвращаюсь в жизнь. Меня охватило счастье.