При мощном озябании и подача тепла должна быть мощной. Тут не стоит скупиться. Постепенно я сложил для себя правило: после любой закаливающей процедуры, связанной со значительным расходом энергии и охлаждением, обязательно следует согревать себя, греясь под жарким солнцем, тепло одеваясь, в ходьбе или беге. Здесь я не смею позволить себе беззаботность. Вода пока еще диктует свои условия. И я принимаю их, но с каждым годом все с большими и большими оговорками в свою пользу.
С весны я сплю при любой погоде с отворенной дверью на балкон. Если дует лобовой ветер — а у меня это северный, — оставляю небольшую щель. В холод вставать поутру на тренировку весьма неприятно. Ведь на мне ничего, кроме узеньких плавок. В первые минуты я кутаюсь в рубашку. Но после умывания приступаю к тренировке уже обнаженным. Если есть опасность застудить мышцы (застудиться до насморка, кашля или температуры я уже не могу), я затворяю балконную дверь — достаточно и форточки.
В конце лета я отказываюсь от манипуляций с форточкой и балконной дверью. В окно встраивается фрамуга — это наиболее целесообразный и здоровый способ обновления воздуха. Под потолком он сразу перемешивается с теплым воздухом комнаты и опускается к полу не таким студеным, каким обычно веет с балкона по полу. Рассказ о подобной мелочи выглядит, пожалуй, наивно, но такие пустяки оборачиваются не пустячной пользой…
В те месяцы я отказываюсь от повторения ряда формул воли на тренировках. Некоторые требуют ухода в себя, напряженного воображения, а для этого не всегда хватает пауз между упражнениями. От спешки страдает качество самовнушения или сама пауза растягивается до невозможности. Краткие, не очень важные формулы я по-прежнему использую в паузах утренних тренировок, а сложные, важные, да еще с необходимостью подключения воображения, я переношу на другое время.
Теперь мне уже не нужно, как несколько лет назад, твердить в поддержку себе: «Не копайся в себе — нет памяти на болезни. Я нечувствителен к несчастьям, бедам, болезням». Они шли на меня валом и терзали дни, ночи, недели, месяцы, годы. Я не мог не думать о них. У меня выработалась привычка — думать и говорить преимущественно о болезнях. И это как раз укрепляло силу болезней, калечило волю. Следовало уничтожить эту привычку… Теперь все это в прошлом. И я опять освобождаюсь от ряда формул. Теперь они не нужны.
И тренировки теперь верстаются несравнимо легче — я отменно вышколен. Всегда много трудней осваивать нагрузки, чем поддерживать форму. Но это одна сторона, а есть и другая: я привыкаю к утренней работе. Теперь уже привычка подавляет все прежние недовольства и брюзжания на обязательность тренинга.
Я вдруг замечаю: нет болей в сердце, забыл о них. И одышки нет! Мой пульс устойчиво держится на 50–52 ударов в минуту. В некоторые дни он снижается до 46 ударов в минуту. И все же я чувствую, что еще не укрепился в должной мере. Да и как же иначе? Разваливал я себя десятилетиями! По моим расчетам, настоящее укрепление организма, обретение устойчивости наступит приблизительно на шестой год тренировки. Сейчас все еще зыбко, в перестройке, в приспособлении. Организм лишь вводится тренировками в новое состояние равновесия.
Веду я рассказ только об основных трудностях, а сколько было мелких и порой весьма болезненных неприятностей в тренировках и закаливаниях! Без преувеличения: они следовали почти без перерыва. Это ложилось тяжелым гнетом. И он способен смять, если ему не противопоставить неукротимость духа. Никогда нельзя терять веру в себя — какие бы беды ни обрушивались и какие бы приговоры ни выносила судьба! Окончателен лишь твой приговор. До той поры, пока ты не вынесешь его, пока сам не признаешь себя сломанным, ты не побежден, организм борется и есть возможность для преодоления самых черных и безнадежных состояний. Все зависит от силы волевого сопротивления, от умения найти верное поведение и средства борьбы. Безвыходных положений нет, безвыходное положение — это слабость духа и признание поражения. Пределы сопротивления безграничны. Организм невероятно стоек и живуч, если им управляет закаленная воля. Самая высшая опора — ты сам. Нет ничего надежней этой опоры.
Первостепенная задача — беречь мозг. Слишком часто этот верховный руководитель жизни измучен, перегружен, отравлен да к тому же расстроен вздорными командами и чувствами. О каком управлении организмом может тогда идти речь? Длительные и упорные перегрузки мозга искажают работу всего организма, оборачиваются самыми неожиданными недугами. Проще держать себя в порядке — это, кстати, обеспечит гораздо большую отдачу умственной энергии. Да и какая радость — загнать себя и после лечиться, страдая, весь остаток жизни. Не способен утомленный, издерганный, затравленный мозг руководить жизнью. Чистота крови, здоровый сон, разумное питание, обилие воздуха, здоровый психический склад и здоровое психическое восприятие — из этого собирается мощность жизни. Чем больше эта мощность, тем труднее организм поддается невзгодам и болезням.