Выступления Эндерсона были настолько яркими, что и поныне, по прошествии почти 30 лет, о них вспоминают, и вспоминают с восторгом, а это о многом свидетельствует, если учесть нынешний уровень мировых рекордов!
Я проник (другого слова не подберешь) на тренировку наших спортсменов и американцев. С восторгом узнал прославленных атлетов: в могучей статности неторопливый, даже несколько спесивый Яков Куценко, во всем подчеркнуто значительный и насмешливый длиннорукий Трофим Ломакин, украдкой посасывающий «Беломор» за дверью, и косолапящий, словно стесняющийся своей силы Аркадий Воробьев, и литые из отжатых мускулов Рафаэль Чимишкин и Николай Удодов. И тут же знаменитые американцы, короли журнальных обложек: Томми Коно, Стенли Станчик, Дэвид Шеппард, Чарльз Винчи и конечно же Пол Эндерсон! Даже на тренировке этой горе мышц все аплодировали.
Признаюсь, воспоминание о виденном многие годы вдохновляло меня в трудные минуты моих тренировок. Мне почудилось, боги силы сошли на землю. Я почитаю силу не за одно лишь природное свойство — для меня это талант!
И даже в мечтах я не посягал тогда на рекорды «человека-скалы», как звал Эндерсона Яков Куценко в своих статьях. Но в мою тетрадь уже были вписаны слова «Ничто не властно надо мной!». Прочь гипноз имен, нет прислужничеству именам — все это лишает нас силы!
Один человек решительно ненавидел мое увлечение силой — моя мама. И пока я тренировался, она смертельно ненавидела штангу и всех тренеров. И ничто не могло ее примирить с ними — даже мои победы.
В марте 1957 года вскоре после зимней сессии и каникул на четвертом курсе академии я «достал» с необыкновенной легкостью всесоюзный рекорд в толчковом упражнении. Через несколько недель последовали новые рекорды — в толчковом упражнении и рывке! Это было настолько неожиданно и в то же время просто, что я на всех снимках тех дней улыбаюсь под штангой. Какой рекорд? Разве это рекорд?! Штанга ничего не весит… Я оказался в тройке сильнейших атлетов страны (за Алексеем Медведевым и Евгением Новиковым). А затем началось топтание на месте из-за травм, сомнений и диплома. Сомнения пожаловали из-за робости перед новыми весами. Общее почтение быстро заворожило и повязало меня. Рекорды и те веса, которые я стал поднимать, уже мнились такими значительными, что «обрывали» руки. Я получил несколько травм. Это еще более усугубило почтение перед весами. Нужно было время для обживания в новых координатах.
В 1959 году я защитил на «отлично» диплом — 5 лет и 7 месяцев учения были позади. И уже в апреле совершенно неожиданно для себя «накрыл» самый грозный рекорд — мировой рекорд Эндерсона в толчковом упражнении! Трудно даже приблизительно передать, что творилось тогда в окружном Доме офицеров Ленинградского военного округа. Настоящее безумие! Топот, рев, крики, слезы, объятия и в то же время порыв, сплачивающий всех в единое! С этим рекордом ко мне пришел неофициальный титул самого сильного человека мира. Во всяком случае, так именовали меня с того дня. Впервые с далеких предреволюционных лет этот титул перекочевал в Россию.
Газеты, телеграммы, письма, визиты незнакомых людей, сотни приглашений на различные встречи — поток их расширялся с каждым днем. Пришло сознание того, что случилось: я уже отдавал себе отчет в том, что этот рекорд не из штатных, что в этом рекорде воплотились вековые традиции русской силы. Отныне я уже не частное лицо, а своего рода символ. Я должен был быть достоин смысла этого рекорда и главное — не допускать срывов! Какой это достанется ценой, казалось, не имело значения. Существенно лишь одно: сохранить звание сильнейшего в мире при любых осложнениях и любой силе соперников! Это была серьезная ноша — гораздо серьезнее всех рекордов и тренировок. И ее предстояло нести до тех пор, пока я не переложу ее на плечи другого. Подобное отношение к неожиданному и почетному званию обернулось беспощадностью тренировок и обязанностью особого поведения во всех поединках. Никогда и ничем я не имел права показывать свое состояние, каждое слово должно было быть взвешенным, но самое важное — я обязан был победами утверждать, что эта сила не случайна в России…
В 1959 году я выиграл золотую медаль чемпиона на II Спартакиаде народов СССР, а через несколько месяцев в Варшаве — титул чемпиона мира уже в борьбе с американскими атлетами. Это звание досталось мне в упорной 5-часовой схватке с Джеймсом Брэдфордом и Дэйвом Эшмэном. От того поединка я отходил несколько месяцев и даже помышлял оставить спорт. Зачем эти надрывы, когда я военный инженер, молод и жизнь так заманчива…