Генусь ничего не ответил, но по его едва уловимой ухмылке можно было понять, что Стефана хозяином этих мест он не считает. «Намылить бы тебе шею, да не время», — с раздражением глянул в спину проводнику господарь.
На границе Яворова края отряд встретил наместник. Пан Хлын хоть и был по случаю гладко выбрит и облачен в нарядную вышитую яркими цветами свитку и алые шаровары, но мятое опухшее лицо с мешками под глазами и кислой тоской во взоре наводили на мысль, что «при параде» пан господарев наместник бывал не часто.
— Пьянствуешь? — недовольно оглядел его Стефан.
— Что вы, сиятельный пан, бдим денно и нощно, — попытался подобрать свисающий через пояс живот пан Хлын.
— А где прежний наместник, полковник Терлецкий?
— Так прибрал Бог его душу, — изобразил скорбную мину Хлын.
— Помер, что ли? — не понял Стефан.
— Так и есть, — закивал головой временный наместник, — три месяца уж как помер.
Полковник Терлецкий был опытным царедворцем и очень дельным воеводой, на его помощь советовал опираться пан Ковальский. И в ком теперь видеть опору, у кого совета спрашивать? Не у этого же спившегося борова, при виде которого тоже хотелось с тоски опрокинуть пару чарок?
— У вас разбойники на дорогах лютуют, а вы и усом не ведете, — раздосадовано кивнул Стефан в сторону возка с покойниками.
— Да где ж за ними уследить, коли они из болота набегают и туда же пропадают, а мы троп не ведаем? — заныл как от зубной боли Хлын.
— У местных спросить, — вставил словечко Михась.
— Вот пойди, умник, и спроси, — огрызнулся наместник, презрительно хмурясь, — много вас тут, умников, бродит.
— Так и спрошу, чего ж не спросить, чай, язык есть, — не смолчал в ответ и Михась.
— На долго ли, тут есть кому укоротить, — денщик и наместник сцепились не на шутку.
— Как Яворонка? — перебил Стефан расхорохорившихся петухов, начиная выходить из себя.
Наместник как-то странно дернулся и чуть вжал голову в плечи, словно его собирались ударить:
— Стоит Яворонка, куда она денется, — пробормотал он, отводя глаза.
Стефан почувствовал неладное.
— Каков гарнизон в ней?
— Ну так, гарнизон, стоит гарнизон. Охраняем, живота не жалеем.
— Так сколько человек наших в Яворонке? — продолжал жать Стефан.
— А не сколько, — внезапно за наместника ответил Генусь, нагло выныривая прямо из-под руки Хлына, — я тут с ихними потолкался, все узнал, — он сделал паузу, спрашивая у господаря разрешение продолжить.
— Ну, говори уж, — недовольно протянул Стефан, преодолевая неприязнь к охотнику.
— Прежнего наместника Терлецкого прирезали в Яворонке, по утру нашли посреди двора с перерезанным горлом. А этот…
— Но-но, я тебе не этот! — перебил его пан Хлын, недовольно пуча глаза.
— Я тебе сейчас и того, и этого сделаю, — пошипел Стефан. — Этот чего? — махнул он Генусю.
— А этот гарнизон из Яворонки вывел и на заставе сидит, носу никуда не кажет. Полтысячи лбов без дела маются, а Вепрь краем заправляет. Власти королевской здесь нет.
— Ты, сволочь, почему из Яворонки ушел? — дернул Хлына за шитую свитку Стефан, подтягивая ворот к двойному подбородку.
— Разумное отступление, — залепетал Хлын, — людей берег, резали нас там по одному. С полсотни потеряли. Ушли. Так из разумных же соображений. Только из разумных соображений! — запричитал он, смешно дергая носом. — А вы, сиятельный пан, кем, осмелюсь спросить, будете?
Вопрос был задан так неожиданно и в лоб, что Стефан невольно отпустил сжимавшую ткань руку.
— Господарь я ваш, — тряхнул Стешка оселедцем.
— Отродясь таких господарей не видели, — с недоверием прищурил глаза наместник, — а нам сказывали, что сам королевич приедет.
— Я королевич Стефан Каменецкий и есть, — вскинул подбородок Стешка.
В заплывших глазках Хлына явно читалось недоверие.
— Смиренно припадаю к ногам, но имеется ли бумага какая? — при этом Хлын приложил раскрытую ладонь к груди, показывая видимую покорность.
— Михась, дай бумаги, — мотнул головой Стефан.
Хлын долго водил носом по страницам королевской грамоты, вчитываясь в текст и сличая печати.
— Добро пожаловать, господарь наш, — наконец протянул он бумаги обратно, расплываясь в неуверенной улыбке.
— И куда ты меня приглашаешь? На заставу? — хмыкнул Стефан, немного расслабляясь.
— Туда-туда, баньку организуем, все в лучшем виде, и конюшни имеются и терем срубили, удобней не бывает, — принялся расхваливать свое хозяйство наместник.