Ани Закари
Cтеклом по венам течет в кровь
Глава I. Возвращение в будущее
«Смотреть в глаза и видеть больше, чем положено, такое возможно? Знакомство странная вещь. Люди, которые не знают ничего из прошлого других и никогда не узнали бы. Если бы не случай. Имеют ли право их судить?
В то время, когда на город опускалась ночь, в окнах домов и квартир зажигались теплые огни ночников. Дети ложились по кроватям, мамы нежно целуя их в лоб, читали им сказки на ночь. А папы комментируя смотрели телевизор… Я сидела в углу комнаты, обняв согнутые колени. Не помню ничего..
Аэропорт. Семь утра. Двадцать четвертое апреля. Я вернулась на Родину спустя восемь лет. Хорошо ли меня примут родные края? Наш крестный Альберт, как на зло, не приехал меня встретить, якобы уехал в командировку. Ну да ладно, какая разница. Встретит папин троюродный брат Яков. Ни первого, ни второго в глаза не видела. Разве что Альберт, папе ближе по бизнесу. Папа посвящает его во все дела.
Скорее бы Аврора пошла на поправку, и они вернутся из-за границы. Папа уже устал жить на две страны. Но ничего, врач сказал, что надежда есть частично вернуть зрение сестре. И заживем, как прежде, конечно, без мамы. Не упущу возможности докопаться до правды и узнать, куда мама пропала и исчезла ли с любовником, со слов бабушки.
Дотащив два чемодана до зала с встречающими, я, прищурив глаза стала всматриваться в толпу. Надеясь, что дядя пришел с табличкой с надписью «Ана». Поводив глазами по не знакомым лицам. Увидела махающего коренастого мужчину с проседью на висках. Он улыбался и приближался все ближе. Холодно пожав ладонь, представился:
— Я Яков — брат Исаака, троюродный. Но ты в нашем доме не гостья. Считай себя родной сестрой Лизе и Саре, и дочерью их маме Эмме.
— Ана. Вы, наверное, знаете, — зажалась я.
— Не видел тебя даже маленькой. Но это нам не мешает, — улыбнулся он и поднял чемоданы, пропустив меня вперед. Мы сели в его старую легковушку и направились по уже начинавшейся пробке к ним домой. На сколько я знаю, у них небольшая юридическая контора. Сара — дочь от первого брака. А Лиза моя ровесница, ей двадцать четыре. Видела пару фото, особо никого не помню.
Город оказался красивым, исходя из того, что я увидела, пока мы медленно ехали к дяде. Каким он был прежде не помню..
Меня встретили достаточно тепло. Мы позавтракали, немного побеседовали, о том, о сем. Супруга дяди казалась моложе падчерицы Сары. Обе сестры мне показались довольно приветливыми. Отношения их тоже были дружными. За исключением того, что Лиза все внимание перетягивала на себя. Порой вела себя, как первоклашка и как я заметила, Сару это напрягало.
Уже за ужином произошел неприятный разговор, меня это не cильно задело. Но я поняла, что долго Лиза меня терпеть не станет.
— Как такая тихоня, собираешься жить в большом городе, одна без папы и мамы. Ой, прости, только без папы, мамы уже нет, — сказала она в лоб, захихикав и прикрыв белые, но кривенькие зубы, резцы которых были словно вогнуты.
Ей сразу сделала замечание мать и Сара. Но это ее не останавливало. Затем она прошлась по моей скучной, с ее слов, внешности:
— И надо же было родиться абсолютно шаблонной, — «любя», говорила она, с их слов. Обладая пепельными кудрявыми волосами и серыми глазами, с ее слов, я — «никакая». — Карий глаза. Каштановые волосы — это так скучно. Чтобы тебя заметили в городе, где самые ухоженные девушки, нужно работать над собой. Либо родиться, — щурила она глаза, гордясь собой.
Далее хвалилась богатым женихом, и тоже, самым красивым в их городе, как и она. Либо в их семье было принято, что Лиза ведет себя, как малолетка. Меня больше удивила гордость отца за слова и выходки дочери. Сара все это время лишь закатывала глаза и подмигивала мне, чтобы я не обижалась. Это Лиза, снова, «любя». А ее мама краснела от стыда, пытаясь осторожно исправить дочь. Но такие разговоры продолжались изо дня в день. А папа не торопился покупать билет…
Прошло три недели. Застолья из гостиной плавно перешли на кухню. Дядя постоянно интересовался, когда же папа купит билет, а я и не знала, что ответить, он ничего не комментировал. Говорил, дождись Альберта. А я не могла ему сказать, что кажется я перегостила у родных пора и честь знать.
Как я понимала, жених Лизы не торопится к ним с предложением. Она превратилась из капризной в истеричку. Раздражаясь, от любого слова, сказанного матерью и Сарой, била посуду. Я, зачастую просто пыталась не попадаться ей на глаза, так как она цепляла меня по поводу и без, «любя», с их слов. Терпения моего не хватало и назначенные успокоительные врачом, я стала пить чаще. Так как снова стали сниться кошмары.