Алёнка с Аней и Катей. Вышли из технаря на тёплый осенний воздух. На козырьке центрального входа ворковали голуби, примостившиеся между обвисшими, выставленными к предстоящему празднику флагами. Весело щебеча, девчонки направились к остановке.
Мявшийся у лестничных поручней Калина проводил их печальным взглядом. Алёнка знала, что он к ней неравнодушен. О чём тут же всем сообщила Аня, и они вместе с Катей весело захихикали. Алёна промолчала. И потом заметила, что воняет чем-то химическим. Подруги согласились и начали высказывать различные версии происхождения этого запаха. Так дошли до остановки в сторону новостройки. Троллейбусы стояли, по-видимому, где-то обрыв. Сели в маршрутку, хоть дороже, но быстрее. Проехать, правда, удалось всего одну остановку. Светофоры зияли чёрным, а на перекрёстке перед воротами военной части была пробка. Подождав минут пятнадцать, поняли, что это бесполезно, и вышли на загазованный тротуар.
- Долго идти, - сказала осипшим голосом Катя. Аня молча кивнула, и они двинулись вдоль дороги пешком за заблокированный перекрёсток.
Что-то странное, ещё не понятное сознанием, витало в окружающем мире. А вот интуиция уже била тревогу. Вся внутренне съёжившись в комок, Алёнка шла среди приумолкших подружек. В руке крепко сжат новомодный кожаный, с металлическими губками клатч и пакет из элитного магазина женского белья. В нём три тетрадки. Алёнка знала, что в таком пакете можно лишь единожды донести покупки до дома, а использовать его постоянно - дурной тон. Но не смогла устоять перед соблазном подразнить лишний раз застенчивого Калину.
Вдруг за забором у вояк раздался истошный крик, а затем прогремел выстрел. Громкий звук заставил вздрогнуть. Но это были лишь цветочки. Шедшая рядом Катя среагировала совершенно иначе. Она ухватила спутницу за волосы, и, резко откинув её голову, зубами впилась ей в бок шеи. Уже заваливаясь назад, увлекаемая на землю, Алёна со всех сил, по дуге вбила острый, никелированный уголок крепко сжатого в руке клатча Кате в лицо. Вложив в удар весь вес своего пятидесятикилограммового тела. Попала в висок или глаз, в хлынувшей кровище было не разобрать. Приземлившись на пятую точку, Алёнка опешила, увидев странную реакцию Ани. Вместо того, чтобы достать платочек или там завизжать, та, даже с каким-то вожделением и радостью, бросилась к голове поверженной, несостоявшейся вампирши. Встав на колени, ухватила двумя руками голову Кати, развернула рану к себе и с жадностью начала слизывать кровь.
Алёнка, как сидела на асфальте, так и попятилась от этой ужасной картины в сторону. Затем перевернулась и, сделав ещё несколько шагов на четвереньках, смогла встать и побежала прочь. На шее надувался огромный синяк, сквозь порванные на коленях колготки сочилась кровь. Наконец смог вырваться истошный крик и из её, доселе скованного ужасом, горла. Этот крик прозвучал в унисон со множеством других, таких же, всё чаще звучащих и сливающихся в невероятный общий хор.
Алёнка забыла и как её зовут, и кто её родители, и вообще потерялась во времени и пространстве. Она хотела только одного - выжить. Нестерпимо болел укус. Она куда-то бежала, бежали за ней. Эта гонка продолжалась бы до полного изнеможения и гибели, если бы не закончилась в крепких руках человека в странном противогазе. Очнулась она среди солдат в трясущемся кузове грузовика. Тент был подвёрнут, и в образовавшиеся зазоры торчали напряжённые стволы автоматов.