Мадам Штайн была из того разряда дамочек, которые никогда не упустят своего — Влад пришел к такому выводу на основании тех сведений, которые собрал о ней один из его сотрудников, а также на основании собственных личных наблюдений. Полностью независимая и ни к кому по-настоящему не испытывающая привязанности, эта женщина никогда не полагалась на случайности и предпочитала не обманываться иллюзиями. В некотором роде это вызывало уважение, хотя и наводило на мысль, что подобное хладнокровие сродни подлинной безжалостности. Впрочем, сильные волевые женщины, дорвавшиеся до богатства и хотя бы до какой-нибудь власти, все такие — настоящие хищницы, получающие все, к чему стремятся и что запланировали, и очень здраво оценивающие то, что получить не в их силах. Они просчитывали перспективы и возможности на несколько ходов вперед, они никогда ни на кого не полагались на сто процентов, и они всегда заранее готовили пути к отступлению. Так, Александр Тимонов был одним из капризов мадам Штайн, который она могла себе позволить, но которым она не злоупотребляла.
— Да, дорогой, — сладко пропела она в трубку при его звонке, и ее губы невольно изогнулись в томной самодовольной кривой усмешке, будто каждый такой звонок был заранее просчитан и предсказан ею и служил неоспоримым доказательством ее победы. Едва ли она тешила себя мыслью, что такой, как он, мог влюбиться в нее как мальчишка, но осознание того, что она может им обладать, приятно пьянило, как бокал коллекционного шампанского, которым ни в коем случае не следовало злоупотреблять, лишь пробовать и смаковать.
— Ты же знаешь, что я сегодня занята, Сашенька, — чувственным шепотом пролепетала она, будто всерьез рассчитывала его очаровать своим жеманством. На самом деле, это была всего лишь игра, которая доставляла удовольствие. Так зачем же себе отказывать в маленьких радостях? Ольга рассмеялась, звонко, но все-таки утонченно и чувственно. Ей нравился собственный смех, а его голос и пошлости, в которых он был просто виртуоз, и вовсе сводили с ума, заставляя забыть про гордость. Конечно, оттрахает он ее как всегда фантастически, но немного поломаться все равно никогда не помешает. — Ты очень испорченный мальчишка... О, ты заставляешь меня краснеть, а я, между прочим, в общественном месте... Еще не хватало, чтобы кто-то это услышал... Не думаю, что снова встречаться у тебя — хорошая идея. Это более рискованно... а потом ты же знаешь, что я предпочитаю отели и... новые места... Это отвлекает и расслабляет... А ну перестань! — взвизгнула она притворно-испуганно из-за очередной мужской вольности и снова рассмеялась. — Ты наглец, вот что! — она беззвучно вздохнула и выдохнула, прикрыв кончиками пальцев микрофон мобильного, чтобы немножко взять под контроль собственные растревоженные инстинкты. Этому парню нужно было отдать должное — он заводил ее с полуоборота, дразнил, как наивную девчонку, умел удивлять, не знал границ вседозволенности и умело удовлетворял любое ее желание, изматывая до полного изнеможения. Чертов ловелас! Как бы не подсесть всерьез на этот наркотик! — Хорошо. Пусть будет так на этот раз. Сегодня, у тебя, в 7.
Сидя за соседним столиком ресторана практически прямо за спиной Ольги, Влад закурил. Вот оно — наконец-то все звезды сошлись. Долго же они ждали этой встречи. Вопрос теперь только в том, втягивать ли во все это его прелестную клиентку. Ей и так нелегко пришлось в последнее время, да и не тот она человек, чтобы участвовать во всех этих грязных играх. Влад невольно представил себе потенциальное развитие событий и поморщился. С другой стороны, какая-то другая, темная и жестоко рациональная часть души почему-то нашептывала ему совершенно другие мысли. Может быть, девочке уже давно пора повзрослеть, приняв нелицеприятную сторону жизни? Наивный ребенок в ней, ждущий, что весь мир должен быть прекрасен, добр и чист, пожалуй, смог бы простить этого ублюдка, стоило ему только пальцем поманить... Если только она сама не увидит его истинную природу до конца...
На миг губы мужчины тронула грустная улыбка, но он тут же подавил ее и зажмурился, помотал головой, чтобы прогнать ненужные наваждения, потрепал волосы. Неужели он из ревности, из охватившей его похоти, готов позволить этой безрассудной девчонке страдать? Честно говоря, он запутался и просто не мог уже отличить свои эгоистические желания и порывы от логической целесообразности. Но она ведь сама настаивала, что хочет видеть это... Так имеет ли он право решать за нее?