Только присев на стул, чтобы начать выполнять работу, она услышала издевательское:
— Трудишься день и ночь, да?
От страха Нора подпрыгнула на стуле. Медленно обернувшись, она увидела пьяного отца. Его выражение лица говорило о том, что он пришел сюда не просто поговорить.
Она закрыла глаза и начала дышать через раз, услышав, как приближается Оливер. Тот самый синяк, который она маскировала с утра, достался ей от отца пару дней назад.
Мужчина схватил ее за локоть, вздернув со стула. Тот с грохотом упал на пол. Девушка приземлилась на колени рядом с ним. Она попыталась высвободить руку, но отец лишь крепче сжал ее.
Холл открыла глаза и с ненавистью посмотрела на отца. Последнего это только позабавило.
— Ну, как провела ночь с этим подонком?
Девушка молчала. Она знала, как мистер Холл не любил Гейба, видя, что рядом с ним она чувствует себя счастливой. Он замахнулся для удара — девушка мгновенно сжалась и зажмурилась. От горькой, нестерпимой обиды потекли слезы.
— Боишься, Норин, да? — Это доставило ему удовольствие, и он провел рукой по ее лицу, заправляя невидимые прядки. Но это был лишь секундный порыв. Сильно встряхнув дочь, он закричал:
— А как твой младший брат боялся, а? Думаешь, хотел умирать? Ты, тварь, хоть знаешь, что наделала?
— Мне жаль! Прости, — тихо прошептала девушка. У нее совсем не осталось сил от страха, чтобы сказать это громче.
— Я не расслышал, что ты там сказала? — наклонившись ближе, спросил отец.
— Простите, хозяин. — Слова, которые были хуже, чем любая пощечина.
Мистер Холл довольно улыбнулся и, кивнув самому себе, одним рывком поднял Норин на ноги. Мужчина возненавидел дочь после того, как из-за нее погиб его любимый сын. Ему претила роль любящего отца: он бы давно вышвырнул ее из дома.
— Так-то. Пока ты здесь живешь, я твой хозяин. У меня нет дочери, поняла? Только покойный сын и какая-то вшивая девчонка, — бросил отец, направляясь к двери. Он резко захлопнул ее за собой, заставляя девушку вздрогнуть.
Секунда — и Холл сквозь слезы быстро смела все нужные вещи в рюкзак. Закинув его на плечо, схватила по дороге носки и быстро выскочила за дверь, надеясь, что отца уже там нет.
Ей повезло в этот раз: мужчина уже лег спать. Так происходило, когда родители посещали банкеты и какие-то вечера для местных богачей. Ситуация повторялась каждый раз, как будто ее поставили на репит: они приходят утром, мама собирается и уходит на работу либо в салон, оставляя пьяного отца на Норин. А тот, в свою очередь, навещал девушку, чтобы лишний раз поставить ее на место и сказать, как он ее ненавидит. Мать не верила, что Оливер на такое способен. После таких выходок отец дарил Норе дорогие подарки, и Ровена Холл игнорировала дочь, думая, что та стала слишком избалованной.
Девушка схватила куртку и выбежала на улицу, по дороге вытирая потекшую тушь. Одного Нора не учла: на письменном столе все так же лежала домашняя работа парней.
Сев в метро, девушка прислонилась лбом к холодному окну и прикрыла глаза.
Прошло уж шесть лет с того момента, как погиб Митчелл, младший ребенок мистера и миссис Холл. Маленький мальчик, которому было едва ли пять лет. С того самого дня отец Норин часто выпивал. Это привело к тому, что деньги закончились и пришлось пожить у бабушки на другом конце Америки. Но сейчас, когда семья вернулась и встала на ноги, ситуация не стала лучше: Оливер Холл не перестал пить в кругу «близких» друзей, хотя и делал это реже.
С того момента, как не стало ее брата, девушка не чувствовала той заботы и любви от родителей: они винили ее в произошедшем.
От воспоминаний в горле сразу запершило, а на глазах появились слезы. Но она сдержалась.
Холл попыталась подумать о чем-то другом — и сразу же поняла, что опаздывает на пару. На мгновение она решила пропустить учебу, но совесть тут же забраковала подобную идею.
Выскочив из метро, девушка побежала в сторону колледжа: пара началась пять минут назад, а нужно было еще сдать куртку и взять учебник.
Вскоре она оказалась около нужной аудитории. Стряхнув невидимые пылинки, она постучала в дверь.
— Простите за опоздание, мисс, — сказала Холл, заходя в помещение и стараясь выглядеть взволнованной, будто она действительно была обеспокоена своим поведением.