Все это не говорило, однако, о том, что секс здесь был под запретом. Большинство представителей современной элиты считали профессиональный секс необходимым атрибутом новой жизни, таким же средством расслабления, как в прежнее советское время бутылку водки, распитую на троих в обеденный перерыв. Сауна привлекала бы не многих, если бы после жаркой парной и массажа нельзя было расслабиться в объятиях представительницы (или представителя) противоположного пола. Граф лишь добивался того, чтобы клуб «Русалка» пользовался репутацией заведения строгих правил, где не допускалось скандалов и дилетантизма. Массажистки занимались одним, путаны — другим. Услуги и тех, и других оплачивались достаточно высоко, чтобы девушки не вступали в конкурентную борьбу друг с другом. Если какая-либо из массажисток или стриптизерш договаривалась с клиентом об иного вида услугах, это было ее личное дело. По большому счету бюджет клуба не только от этого не страдал, но выигрывал на общей репутации заведения, в котором можно было получить услуги самого широкого ассортимента.
Обсудив с Наташей свою новую идею расширить в дальнейшем массажный отдел с тем, чтобы превратить его в медицинский центр широкого профиля, Граф попросил ее подумать над планом расширения и представить руководству свои соображения. Как только они вошли в банный отдел, Аркадий тут же ушел в одну из дверей, расположенных вдоль коридора. Сейчас он вернулся в сопровождении крупного пожилого мужчины, заведующего банным отделом.
— Вот как раз обсудите все с Петром Гавриловичем. Банный отдел я тоже собираюсь расширять, — сказал Граф Наташе.
Петр Гаврилович Конев раньше служил банщиком в «Сандунах», потом повздорил с одним из новых начальников и перешел к Графу. Здесь он сам себя стал считать начальником, и на новом месте профессиональный талант его только расцвел.
В эту минуту в дверь из общего коридора вошла танцовщица Катя. Увидев столько начальства, она замерла у порога, но тут же, словно набравшись храбрости, поздоровалась со всеми и потом обратилась к Наталье:
— А я к вам. Помните, я по поводу курсов.
Катя некоторое время назад просила Наташу помочь ей устроиться на курсы массажисток. Сегодня она вспомнила об этой своей просьбе и пришла пораньше, чтобы поговорить без помех. Хотя на самом деле ее интересовали не так курсы, как возможность лишний раз встретиться с Графом.
Катя не была москвичкой. Выросла она в Сочи, где родители и южная природа наделили ее жгучей красотой. Она была русская, но в тонком, смугло-темном лице ее, озаряемом блеском зубов, угадывалось что-то дикое, древнее. Золотисто-карие глаза ее, обрамленные великолепными черными ресницами, часто глядели с беспощадной первобытной истомой. История ее жизни была очень похожа на историю многих девушек, прилетевших в столицу, словно ночные бабочки на огонь костра, и если сразу не сгоревших, то опаливших крылышки. Все эти бабочки осели где-то на освещенных подмостках, но уже в тени, видя огонь, привлекший их, уже издали, из собственных сумерек.
Катя в детстве никем не хотела быть. Она гоняла с мальчишками на велосипедах, потом — лихо вписывалась в повороты на мотоцикле, но пришло время, когда она поверила в свою исключительную красоту и женскую привлекательность. В начале своей карьеры она стала победительницей конкурса красоты в Сочи, потом в Краснодарском крае. Новый шаг к успеху был совершен уже в Москве, где она пробилась в финал всероссийского конкурса красоты. В том году победительница была определена устроителями заранее, но Кате, явной фаворитке, пообещали контракт на рекламу известного столичного банка и прилично заплатили. Была еще поездка на Кипр с молодым банкиром, сыном одного из учредителей этого самого столичного банка. Банкира там же и арестовали полицейские Интерпола по наводке нашей прокуратуры. О девушке забыли; никому не нужная, она промоталась некоторое время по пляжам, попала в портовый бордель, вырвалась через год, встретила другого русского, уже без профессии, но с деньгами и свободного, вновь оказалась в Москве, словом, так и пошла по богатым, предприимчивым и не особенно чистоплотным рукам. Пока не оказалась исполнительницей стриптиза в ночном клубе «Русалка».
Месяца два назад Граф обратил внимание на черненькую танцовщицу с броской южной внешностью.
Граф повел ее на презентацию ресторана одного своего знакомого, бывшего кагэбэшника. На вечере выпил лишнего, заехал к Кате домой выпить чашечку кофе. Она снимала двухкомнатную квартиру в Отрадном и жила одна. Граф остался у нее и не жалел об этом. Катя, как оказалось, не только прекрасно танцевала в клубе, но и имела ряд других достоинств, которые она продемонстрировала с присущем ей энтузиазмом.
Граф еще несколько раз встречался с Катей, приезжал к ней и оставался у нее на ночь. Все было бы хорошо, но Катя немедленно начала намекать, что хотела бы поменять профессию и стать его личной секретаршей. Выбирала она моменты, когда, как она считала, мужчина должен был быть особенно податлив к просьбам. В такие минуты жгучие глаза ее, мерцающие черным бархатом ресниц, горели восторгом и ужасом от перспектив оказаться доверенным лицом шефа. Красивенькое личико ее хорошело необычайно, и Граф, стиснув зубы, опрокидывал ее навзничь. Катя же, широко раскинув руки и не в силах расстаться с мечтами, стонала в сладком, как бы предсмертном ужасе. Сейчас, едва войдя, она сразу обратилась с просьбой к Наташе, но смотрела на Графа. Тот пытался вспомнить, что он ей мог обещать? Кажется, что-то обещал? Поймав озабоченный взгляд Графа, Аркадий, прижав подбородок к шее, отчего его грушеобразное лицо еще более утолщилось книзу, весело подмигнул хозяину. Он знал, какие усилия предпринимают девушки клуба, чтобы поймать молодого хозяина в свои женские сети, и очень потешался, наблюдая за этим со стороны. Граф же, обычно не придававший особого значения такого рода шуткам, которые даже льстили его мужскому самолюбию, сейчас, однако, был не расположен поддерживать их. Он повернулся к Петру Гавриловичу, напоминая ему об ожидающем сегодня наплыве посетителей.
— Вы уж сегодня постарайтесь по первому разряду. Это и к вам, Петр Гаврилович, относится. Чтобы пар был высшего качества, и вообще. Обратитесь к Семен Семенычу за помощью, скооперируйтесь с ним. Пусть он, если что, проследит, чтобы у вас не было недостатка в закусках и спиртном. Семен Семенычу придется сегодня на два фронта работать: и за залом следить, и за снабжением вашей епархии, — озабоченно сказал Граф и повернулся к Наташе: — И тебе тоже придется сегодня посуетиться. У Меркулова именины, будет еще Черкасов, ну и Варан, конечно. Можешь привлечь кого-нибудь из нашего танцкласса. Он обратил внимание на Катю. — Вот, кстати, и Катюша здесь. Катя, подбери кого-нибудь из ваших девочек, кто захочет, конечно. Можете тогда пораньше закончить с танцами. Внизу сегодня будет веселее, заодно и попаритесь. Сегодня мужиков, наверное, будет много, надо разбавить компанию прекрасным полом.
Глава 10
ОКОНЧАНИЕ УТРЕННЕГО ОБХОДА
Дальше Граф не пошел. Он и так знал, что и в большом банном зале, и в малых, а также во всех парилках и саунах — везде полный порядок. «Ночью надо будет попросить кого-нибудь из Свиридовых подежурить здесь», — озабоченно подумал он. Но тут же переменил собственное решение. «Вообще-то не стоит. Свиридовы могут перестараться. И так с этой сломанной рукой до конца все не ясно. А если что, так Варан за порядком проследит. С ним всегда гвардия приходит, порядок будет».